Вечность Эллы и Миши

Она тяжело сглатывает, и ее глаза вспыхивают на коробку в моей руке. — А это значит, что я и должна преподнести тебе подарок.

— Ох, ты преподнесешь, — уверяю я ее с ухмылкой, когда крепко сжимаю коробку в моей потной ладони, изо всех сил пытаясь скрыть нервозность. — Но сегодня, о тебе, обо мне и о нашем будущем. — Ее губы открываются в возражении, но я прошу ее помолчать, и ее глаза обращаются к двери. — Дело в том, что когда моя мама предложила это, я понимал, что ты еще к этому не готова. Я понимаю тебя, Элла Мэй. Очень хорошо понимаю. — Я прикасаюсь к ее щекам, заставляя смотреть на меня. — Точно также, как я понимаю то, что прямо сейчас ты хочешь уйти. Не потому, что ты не любишь меня, а потому что ты боишься. Боишься, что не можешь сделать это. Боишься, что ты сделаешь мне больно. Боишься, что ты, действительно, будешь счастлива из-за того, что я собираюсь спросить у тебя.

Она прикусывает нижнюю губу. Ее глаза широко открыты, а грудь тяжело вздымается с каждым нестабильным вдохом. — Иногда я думаю, что ты читаешь мысли.

Я улыбаюсь. — Я, и правда, это делаю. Я просто не рассказываю об этом другим, потому что многие люди сойдут с ума.

Она закатывает глаза и садится на кровать, немного успокаивая меня. Я сажусь перед ней и кладу коробку между нами.

— Я не собираюсь просить тебя выйти за меня, — говорю я, и ее брови хмурятся, когда она поднимает свой взгляд с коробки на меня. — Я собираюсь сделать предложение.

— Предложение? — спрашивает она, пораженно. — Что это за предложение?

Я вполне наслаждаюсь собой сейчас, зная, что ей любопытно. Я беру ее руку в свою и открываю ее ладонь, чтобы положить в нее коробку. — Я хочу, чтобы носила его не на безымянном пальце, а на любом другом, а потом, когда будешь готова, ты сможешь переодеть его.

Она со страхом смотрит на коробку. — И что случится, когда я переодену его? Мы поженимся?

— Да, — говорю я просто. — В этом весь смысл.

Ее взгляд сталкивается с моим, ее зрачки увеличены. — И тогда мы, действительно, поженимся.

— Это не случится прямо сейчас, так что успокойся. — Я массирую ее бедро, чтобы попытаться расслабить ее. — Ты вообще собираешься открыть коробку, или так и будешь пялиться на нее весь день?

Она смотрит на коробку, что кажется мне целой вечностью, а затем, предварительно щелкнув, открывает крышку. — Твою ж мать, — говорит она и роняет ее.

Стараясь не засмеяться, я поднимаю ее и достаю кольцо, протягивая ей. — Что ты скажешь, милая девочка? Ты в деле или нет?

Я жду секунду, которая кажется вечностью, а затем она скользит трясущимся пальцем сквозь отверстие в нем. — Я в деле.

Это безымянный палец другой ладони, а это значит, что она еще не совсем готова. Но в один прекрасный день мы оба будем готовы. И это все, что нужно, на данный момент.

ГЛАВА 21

(Перевод:Наталия Сикорская ; редактура:Дарья Галкина )

Элла

На следующий день, я чувствую себя очень странно и это необъяснимо. У меня на пальце кольцо, бриллиантовые полосы, переплетенные между собой, вихрем поднимаются к черному камню в центре блестящей основы. Фактически, это идеальнейшее кольцо для меня - не девчачье, с большим сверкающим бриллиантом, как хотят большинство девушек. Оно темное, другое и имеет несколько царапин на поверхности, как и я.

Чем больше я думаю об этом, тем оно совершеннее.

Я решаю разбудить его приятным подарком в честь дня рождения за то, что он величайший человек, который когда-либо украшал мою жизнь.

На рассвете, когда солнечный свет едва ли проглядывается сквозь шторы, я выскальзываю из кровати и иду к своему, лишенному звуков, дому. Лила крепко спит у меня в кровати, я подхожу на носочках к шкафу. Перебирая свою старую одежду, я нахожу то, что искала.

Я помню, когда носила это на Хэллоуин. Мне было шестнадцать, и я решила побыть девочкой одну ночь. Обычно, я надевала что-то страшное, но в тот год, я надела кожаное платье и стилеты, из-за которых возвышалась почти над всеми на вечеринке Миши. Мои волосы были приведены в порядок, и я накрасила губы красной помадой. Тогда был тяжелый день. Отец разбил машину, и мама кричала на него часами, так что я с облегчением ушла и получила перерыв.

Когда я показалась, вечеринка была в самом разгаре. Вопила музыка, люди были пьяны, девушки полураздеты, а мебель сломана. Миша говорил с девушкой с кудрявыми коричневыми волосами, одетую в такое же короткое платье, как и мое, но у неё декольте было больше, и грудь практически вываливалась. Он был одет в черную футболку с красным черепом, черепа так же были по всему ремню, который поддерживал черные джинсы. Он покрасил несколько прядей волос в черный цвет, и натянул кожаные браслеты на запястья. Они были на кухне рядом с бочонком, и я непринужденно подошла, будто нет ничего не обычного.

— Ты же знаешь, что кто-то сломал керамическую плитку твоей мамы, правда? — сказала я ему, доставая пластиковый стаканчик. — На заднем крыльце.

Он был полностью поглощен брюнеткой.