Вечность и еще один день

Калина ставит готовую еду на большой четырехугольный плоский камень в центре сцены, а Петкутин читает вслух имена зрителей, выбитые на каменных сиденьях.

Caius Veronius Aet… Sextus Clodius Caifilius… Publila…Tribu… Sorto Servilio… Veturio Aeia…

Калина. Не призывай мертвых! Не призывай их, придут! Их жажде две тысячи лет! Тсс!

Все мертвые в зрительном зале отзываются эхом: «Тсс!»

Они жаждут нашей теплой крови. Лучше ты им что-нибудь подари. Подай им денег, чтобы от них откупиться и задобрить их.

Петкутин высыпает из-за обшлага рукава на каменный стол пять мелких монеток.

Петкутин(считает монеты). Одна, две, три, четыре, пять!.. Сейчас порежу, и можно приступать к еде.

Петкутин достает из ножен нож и в тот момент, когда он хочет отрезать кусок, чихает и нечаянно задевает лезвием ножа свой палец. Его кровь попадает в огонь, раздается шипение.

Калина(вскрикивает). Ты порезался!

В этот момент сто двадцать мертвых душ с визгом и урчанием обрушиваются на них из зрительного зала. Петкутин хватается за меч, чтобы защитить Калину, но они быстры, как боль, и разрывают Калину прямо у него на глазах, раздирая на куски ее тело до тех пор, пока ее крики не становятся такими же, как крики окружающих их мертвецов, и тогда она сама присоединяется к пожиранию оставшихся кусков собственного тепа. После этого наступает тишина. Петкутин, совершенно растерянный, блуждает по сцене. Проходит довольно много времени, пока кто-то невидимый не поднимает красный плащ Калины с земли и не накидывает его себе на плечи. Пустой плащ подходит к Петкутину и окликает его голосом Калины.

Тень Калины. Подойди ко мне!

Петкутин(обрадованный, что узнал ее голос, обнимает ее, но на дне голоса не видит ничего, кроме пурпурной подкладки плаща). Мне кажется, что тысячу лет назад здесь произошло ужасное несчастье. Кого-то здесь разорвали на куски и сожрали, и кровь все еще видна на земле. Я не знаю, правда ли, что это было, а если было, то когда? И кого съели? Меня или тебя?

Тень Калины(невидимая в красном плаще). Не бойся! С тобой ничего не случилось, растерзали не тебя. И было это совсем недавно, а не тысячу лет назад.

Петкутин. Но я тебя не вижу, Калина, кто же из нас двоих мертв?

Тень Калины. Ты не видишь меня, юноша, потому что живые не могут видеть мертвых. Ты можешь лишь слышать мой голос. А я не знаю, кто ты такой, и не могу тебя узнать, пока не попробую каплю твоей крови. Но я тебя вижу, успокойся, я прекрасно тебя вижу. И знаю, что ты жив.

Петкутин. Калина, это же я, твой муж, твой Петкутин, который тебя любит, неужели ты меня не узнаешь? Совсем недавно, если это действительно было совсем недавно, ты целовала меня.

Тень Калины. Какая разница, совсем недавно иди тысячу лет назад, теперь, когда все так, как оно сейчас?

В ответ на эти слова Петкутин вытаскивает нож, подносит палец к тому месту, где, как он думает, находятся невидимые губы его жены, и сильным движением делает на пальце надрез. Кровь бьет струей, но она не успевает пролиться на камень, разогретый солнцем, потому что Калина перехватывает ее губами. Узнав Петкутина, она вскрикивает.