Вечность и Луна

Хвазад хохочет, трепля Софию по ушастой голове. Расгард сплевывает и отворачивается. Йохан злится молча.

***

София вернулась к обеду, и за это время Йохан успел стащить все трупы к обочине дороги, пока Расгард с Хвазадом разглядывали карту местности. На ней не бы отмечен Йольбургсг, только пара деревень в окрестностях Йольска. Но город стоял. Расгард видел это сам, глазами пролетавшей над ним Софии. И стоял давно. Иллюзия – душу нельзя обмануть навешенной поверх реальности пеленой, – ловко устроенная, почти осязаемая. Явно поставлена если не великим, то близким к этому магом.

– Думаю, нам стоит туда завернуть. – Хвазад сложил карту, поглядывая на испачканного с ног до головы в крови Йохана. – Особенно если моя догадка подтвердиться.

Расгард прикидывает в уме маршрут и примерный план отчета на будущее. Кивает.

– Согласен. Если об этом месте не знает церковь, значит ее там нет, и никто не доложит, что я прибыл раньше срока.

Хвазад соглашается.

– Тогда поехали. – Он обходит телегу и запрыгивает на козлы. Йохан нехотя пристраивается рядом. Расгард смотрит на трупы.

– Кави. – Он забирается в телегу последним, и, когда лошадь трогается, направляемая твёрдой рукой что-то насвистывающего Хвазада, гору трупов окутывает взявшееся из ниоткуда белое пламя. Секунда, и на дороге не остается ни следа прошедшего кровопролитья.

Глава 8.

Старый, старй сон. Из мрака, фонари бегут, куда? Там – лишь черная вода. Там – забвенье навсегда.

Дорога до неизвестного города заняла чуть меньше, чем обещали бандиты – к вечеру на горизонте, за небольшим холмом уже маячили огни. Непривычно. Йохан высунулся из телеги, пристраиваясь рядом с Хвазадом, и не отрываясь смотрел вперед, словно его что-то манило туда, в даль, словно иной мир звал. Расгард несколько раз отпихивал от себя его голову, чтобы не мешал править, но парня это нисколько не волновало. В конец, когда ему надоело получать тычки, он полностью перелез на козлы, отчего теперь все три мага теснились хуже куриц на жердочке. Расгард заявил об этом открыто, Йохану было плевать, что он едва не спихнул своего учителя на землю, а Хвазад предпочел угрюмо промолчать.

Телега медленно тащилась вперед на холм, лошадь подустала, идя почти весь день без остановок, не считая того нелепого нападения, и все вокруг текло медленно, спрятанное в после закатных тенях. Наконец последний цвет скрылся в сером мраке, Расгард вытянул вперед руку, передавая Йохану поводья.

– Кайва. – Над его ладонью вспыхнуло небольшое пламя, которое тут же отразилось в оранжевых глазах, подчеркивая их неестественный ночной цвет. Хвазад едва повернул в его сторону голову, лошадь встрепенулась тут же ступая увереннее, Йохан расслабился – ночь еще не стала его любимой стихией, Расгард это знал, поэтому и зажег пламя. Ему и Хвазаду оно было ненужно, и даже бы помешало в случае чего: тени скрывают лучше. Особенно, когда они повсюду. Расползлись длинными рваными кусками пространства, прятали в себе предметы: небольшие камни и выбоинки дороги, темные деревья, от которых в реальности остался только едва уловимый шелест крон. Тени умели скрывать, но сейчас расступались перед небольшим пламенем над ладонью, убегали и прятались в более густых тенях, оставляя после себя только черные обиженные полосы. Иной мир скулил верным псом, семеня рядом, где-то под колёсами телеги, его стихию отняли, разрезали на части светом, погубили, поэтому он обиженно подвывал вместе с решившим нагнать повозку ветром.

Расгард поежился, когда первый порыв ударил в лицо, натянул капюшон. Йохан тоже сразу сжался, кутаясь глубже в плащ, только Хвазад встретил ночного всадника с раскинутыми в стороны руками, по которым чуть ползли мягкие перья. Расгард заметил их почти сразу, только цокнул.

– Вали уже. Встретимся в городе.

Хвазад кивнул, обращаясь, и уже через секунду вместе с едва уснувшей Софией взмыл в небо, исчезая где-то в высоте. Две бесшумные ночные твари. Йохан смотрел на чужое обращение с искренним недоумением.

– Привыкай. – Расгард вытянул перед его лицом руку, заставляя чешую ползти по ней причудливым узором. – И решай, кем будешь сам.

Йохан хотел дотронуться до змеиной кожи, но Расгард не дал. Чешуя опала так же быстро, как появилась, едва заметным дымом исчезла где-то под колесами телеги. Йохан даже не повернул головы, все еще смотря только вперед, но Расгард заметил, как блестят, отражая пламя в его руке, глаза. Надменно и уверенно.

– Волком. – Видимо он давно об этом думал. Может с момента, как впервые увидел обращение темного, а может еще раньше, когда впервые узнал, что такое возможно.

Расгард кивнул, не осуждая, но и не поддерживая чужой выбор. Каждый решает сам. И каждый потом в одиночестве жалеет о своем решении. Расгард жалел не раз. Хвазад, наверное, тоже, они не обсуждали, но он не знал ни одного абсолютно довольного темного: всегда было мало. Всего было мало.