Вечность и Тлен

– Я хочу, чтобы ты мне поверила, Сара, – почти шёпотом продолжил он. Не отнимая от меня взора карих, как жидкая карамель, глаз. – В то время я не знал, что всё обернётся именно так. Это был глупый приказ, попытка выйти победителем в этих распрях. Но гибели я никому не желал. И, слава Богам, этого не произошло.

Брат опустил голову, смотря себе под ноги. Но его пальцы напряглись, ещё крепче сжимая мой кулак, так, что кристалл впился своими гранями в кожу, причиняя ноющую боль.

В его словах не было и капли лжи, лишь истина. Я чувствовала это, эмоции никогда не лгут.

Я же подняла взор, мимолётно подмечая огонь костра, едва видневшийся сквозь листву. Несмотря на то что мы отошли достаточно далеко от стоянки даэвов, до нас всё равно доносились их гулкие голоса. Мне показалось, что я различила даже смех Люция. Может, то был и не теневой вовсе, но это напомнило мне о событиях в лагере у озера Спокойствия, с момента которых прошло уже почти четыре года. В ту ночь тоже был совершён поступок, который едва не привёл к трагедии.

– Фредерик… – Я сглотнула, положив свою свободную руку ему на плечо. Моё прикосновение словно привело его в чувство. – Я поняла тебя. Мне не стоило в тот день вести себя так.

После слов брата я ощутила облегчение, словно с моей груди исчез груз. Но следом пришло дурное предчувствие. Нечто не давало мне покоя. Дурное предчувствие боролось с ощущением вины, что вместо того, чтобы встать на сторону брата, в глубине души меня не отпускала настороженность.

– Но, Сара… – Пальцы Фредерика разжались, оставив красные следы на коже. – Я не обещаю, что это не повторится вновь.

– О чём ты?

Фредерик тяжело вздохнул.

– Отец хочет, чтобы я бросил вызов и мы провели поединок «Правосудие Богов». – Стоило ему это сказать, как в моей голове словно взорвали конфетти с мыслями.

Брат же, сделав маленький шаг и оказавшись очень близко, глядя на кристалл-ограничитель, спросил:

– Оденешь?

Сглотнув, я кивнула, разжимая кулак и позволяя ограничителю повиснуть на верёвке на моих пальцах. Кристалл мерцал в ночи, словно сияя изнутри. На мгновение я засмотрелась на его грани, продолжая ощущать эмоции Фредерика – теперь уже не такие яркие, будто он старался приглушить их, думая о чём-то малозначительном. Но его волнение всё равно проскальзывало, и ещё было какое-то желание. Брат хотел что-то сделать, но не позволял себе.

Моргнув, я поспешно протянула руки, возвращая ограничитель на шею Фредерика.

У меня больше нет причин копаться в его эмоциях… У меня больше нет причин… Я не должна…

– Сара. – Брат держал меня за запястье, стоя так близко, что подолы наших мантий соприкасались. – Ты так задумалась.

– Да, насчёт поединка.

«Снова ложь», – укорила саму себя. И продолжила.

– Если ты бросишь вызов, то я тоже должна буду биться, – пробормотала, задумчиво поднося руку к губам. – От нас будут ждать победы… А если нет…

Глянув на Фредерика, я успела заметить, что он как-то слишком пристально смотрит на мои пальцы. Но, будто почувствовав на себе внимание, брат отмер, улыбнулся и вдруг шутливо предположил:

– Мы вместе отправимся на медитацию в подземелье около Духовного озера?

– Не знаю, – всё равно серьёзно ответила я. И, вспомнив, что относительно недавно уже получала подобное наказание, добавила: – Твой отец не любит повторяться.

Меня терзали сомнения. Приказ главы ордена… Было ли это обычной прихотью? Долорес бы отругала меня за эти мысли. Она всегда говорила, что её сын никогда не делает ничего просто так.

Но могло ли это быть направлено на меня? Несмотря на некую осторожность, на нашем году обучения отношения между теневыми и светлыми были более лояльными. И это ни для кого не было секретом.

Но только кто я такая, чтобы получать столько внимания?

Да, мне делали выговоры и назначали наказание. Но последние полгода прошли тихо. Всё же, несмотря на внешнюю картинку, моя фамилия – пустышка. Моё имя ничего не значит. Особенно после смерти Долорес.

– Ладно. Давай вспомним об этом после охоты, Сара, – вдруг предложил Фредерик, выражение его лица было понимающим. – Нам надо быть настороже и не занимать голову лишними мыслями.

– Возможно, ты прав, – помедлив, согласилась я.

– Конечно я прав, – сразу же заявил Фредерик. – Уже завтра мы пойдём разными дорогами… Не пожелаешь мне удачи? Я требую ритуала.

Его слова смутили. Он вспомнил про наши молитвы. Мне было около двенадцати, когда мы забрели в храм Эсмиры на территории светлой обители Сорель, застав поклонение отряда воинов, которые собирались на охоту. Они зажигали печати света у статуи богини, прося благословения.

После этого, будто пожелав почувствовать себя взрослыми, мы подражали им по поводу и без. Уже тогда, мне казалось, мы были слишком взрослыми для этих игр, но неожиданно они успокаивали и стали чем-то вроде секрета – ведь мы бегали в лес, чтобы нас никто не застал за созданием печатей и рисованием на земле символов Эсмиры, которые исполняли роль постамента.

– Фредерик, мы же не маленькие.