Вечность и Тлен

– Уродец… Почему не дал знать, что он очнулся? – раздался голос, явно обращённый к ревенанту. Тело монстра ещё до перерождения растеряло немало плоти: одна лапа короче другой – человек перед обращением успел лишиться руки; на морде отсутствовал кусок кожи, обнажая часть челюсти и край глазницы. Но, судя по миниатюрному черепу, который будто пергаментом облепила кожа, и узкой грудине, раньше это тело принадлежало женщине.

Мои руки зашарили по одежде Региса.

А когда я отыскала оружие, ладони пронзили десятки иголок – я нашла чужой меч, коснулась эфеса, который меня не признал. Но, не отступившись, взмолилась клинку, прося покориться, ведь если этого не случится, его владелец умрёт. И мне повезло, ведь оружие Региса было одним из тех, чья связь с владельцем оказалась слаба. Див пренебрегал тренировками и предпочитал, чтобы сражались другие, а не он.

Но клинок всё равно собирался взять свою плату – каждое касание ощущалось так, будто внутреннюю часть ладони одновременно пронзали сотни тонких иголок. Будто израненного тела Региса оказалось недостаточно. Но поведение меча так сильно соответствовало ворчливому характеру врачевателя.

Глаза увлажнились против воли. Слёзы катились сами, когда я приподнялась, решительно сжимая светлый металл. Рука горела, тогда как от ревенанта и неизвестного шёл холод. Будто в лес неожиданно нагрянула зима. Изо рта вырвались облачка пара. Дышать стало ещё тяжелее, будто весь воздух обратился смердящей жижей, затекающей в мои лёгкие. Вблизи этот запах оказался всё же вонью тьмы.

Я склонила голову, глубоко вдохнула, собираясь хоть немного приподняться от земли.

Бежать не имело смысла, лишь сражаться.

– Знакомое выражение лица, – прозвучало замечание. – Как поживала, Сара?

От прозвучавших интонаций я застыла. А потом едва не одурела от пьянящего хвойного аромата леса – запах гнили исчез, вдруг растворился словно его и не было.

А я точно слышала этот голос когда-то.

Неужели настолько? Они настолько похожи?

Словно насмехаясь надо мной, вокруг воцарилась тьма. Непроглядная, совершенная ночь.

Почему?.. Совершенно ничего не вижу. Я ослепла?

Раздался шорох, шелест листвы, слабый скулеж твари и… чей-то смешок. Озноб вновь прокатился по телу. Израненная кожа ныла, и я была почти уверена, что у врачевателя вывихнуто плечо левой руки. Необходимо было вправить.

– Кто ты? – спросила, отвлекая и глядя во тьму. Становилось жутко: я ощущала запахи леса, чувствовала, как задевают локоть с оборванным рукавом жёсткие широкие листья куста, растущего рядом; слышала шорохи от топорных движений ревенанта – судя по характерному треску, пятясь, тварь врезалась в древесный ствол. И наконец-то я различила чужие шаги. Тихие и уверенные, звучали они совсем близко.

– Я – твой кошмар, который убьёт всех, кого ты любишь, поглотит тебя и сведёт с ума, – прозвучал ответ жестоким обещанием. Голос был глубоким, мужским, от него веяло холодом, и в то же время говорящего будто одолевала буря сильных чувств. – Сделаю то, что настоящие кошмары не смогли.

В ушах звенело – Регис крепко ударился головой, от чего по затылку стекала тёплая кровь, которая уже достигла шеи и ворота одежды. Выпустив из руки меч, оставив его лежать на коленях, коснулась шеи и почувствовала тёплую влагу на пальцах.

– Ты – теневая тварь. – Я не оскорбляла, лишь высказала очевидное. А тварь, будто в подтверждение, громко расхохоталась. Вот только смех совершенно не принадлежал монстрам, от этого звука по коже бродили мурашки. – И ты знаешь наш язык.

– Всё верно. Что ещё обо мне расскажешь? – В следующее мгновение меня схватили за горло ледяными пальцами. Я захрипела. Хватка сжималась, перед глазами по-прежнему была непроглядная тьма.

Регис задыхался.

Но в следующее мгновение пространство озарила вспышка – печать света, начертанная кровью врачевателя, на широком листе травы, ярко вспыхнула, затапливая всё своим светом. Знак, выпивающий много магической силы, но отпугивающий ревенантов. Из-за своей затратности, символ применяли в паре, один даэв активировал символ, другой – отрубал дезориентированной твари голову.

Но в этот раз печать лишь ослабила хватку на моём горле и… рассеяла тьму. Ко мне стремительно возвращалось зрение. А после пальцы разжались сами. Рядом захохотали. Но вспышка света, использованная столь близко, ослепила меня, и теперь всё вокруг расплывалось.

– Я гадал, что же ты выкинешь, Сара. И знаешь, ты меня даже не разочаровала. – Тварь подняла руку, медленно провела рукой по лицу, откидывая резким движением несколько белых прядей, упавших на глаза.

Сначала моё зрение сфокусировалось на сиявших алым, как у ревенантов, глазах, а после прошлось по высокому, изящному лбу, белых бровях, носу и искривленных в кровожадной улыбке знакомых губах и серебристых волосах, заплетённых в небрежную и длинную косу.

«Быть не может», – стало самой связной мыслью, пронесшейся в голове. Несмотря на то что я услышала от Кьярина, осознать увиденное всё равно оказалось сложно.