Вечность на кончиках пальцев. Жизнь вторая. С чистого листа

– Что вообще происходит?! – она резким движением откинула упавшие на лицо пряди рыжих волос. В ее глазах сверкала ярость, граничащая с безумием.

Пауло зло улыбнулся.

На мгновение лицо женщины изменилось, она замерла с полуоткрытым ртом, прервав свои гневные возгласы:

– Нет, этого не может быть…

Визитер продолжал наблюдать за ее реакцией.

– Неужели все мужчины на этой планете, как зачарованные, жить не могут без этой гадины? – в полном недоумении прошептала она, переводя помутневший от ненависти взгляд на Пауло.

Тот пожал плечами:

– Ну, может, не все…

Элизабет в бессилии опустилась на стул:

– Я не понимаю…

– Ты и не поймешь, – со снисходительной улыбкой произнес Пауло, присаживаясь напротив. – В твоем рациональном понимании этого мира, где все люди – всего лишь пешки или ладьи в твоей идеально спланированной партии, нет таких понятий, как искренние чувства, любовь и дружба. Ты посчитала их помехой на пути к достижению своей цели и вот теперь можешь видеть результат…

– Чушь! – огрызнулась заключенная. – Во все времена чувства в самый решительный момент играли со своими обладателями злую шутку! Любовь к женщине или мужчине, преданность друзьям и единомышленникам – это верная дорога с пьедестала!

– Я не буду с тобой спорить, – отмахнулся мужчина. – Это же ты великий историк и стратег, желающий править миром. Тебе виднее…

Элизабет сжала зубы и отвернулась.

– Что в ней такого, что так вас привлекает? – она снова посмотрела на Пауло. – Раз уж нам больше не о чем поговорить, то почему бы не узнать об этом больше?..

– Я попробую тебе объяснить, но только потому, что рассчитываю этим еще больше тебя раздосадовать, – произнес он.

Женщина сложила руки на груди и вскинула подбородок.

– Она особенная… – сказал Пауло.

– О, как банально! – перебила его собеседница.

– И тем не менее, – улыбнулся визитер. – Она как лучик света, по воле случая скользнувший в темный чулан. Вековая пыль сдержанности и рассудительности безраздельно правила нашим укромным уголком, этим отгороженным со всех сторон тесным мирком бессмертных. Плененные паутиной вечности, мы перестали по-настоящему глубоко чувствовать и позабыли об истинном смысле жизни. Страх перед болью утраты сделал нас неискренними даже наедине с собой. И только она не погрязла в этой серости. Осознавая это или нет, но Лидия коснулась своим светом даже самых мрачных закутков этой каморки, заставив нас чувствовать то, что мы уже и не надеялись почувствовать, покрытые толстым слоем пыли столетий.

– Как поэтично, ты истинное дитя своего времени! – отмахнулась женщина.

– Пусть так, дорогая Элизабет, – даже не пытаясь скрывать отвращения во взгляде, ответил Пауло и поднялся со своего места. – Но каково тебе теперь осознавать, что ты так недооценила человеческие чувства?

– Это еще раз подтверждает мои убеждения!.. – закричала ему вслед заключенная, но тяжелая металлическая дверь уже захлопнулась, вновь непреодолимым щитом отгородив ее от внешнего мира.

Пауло не сказал Элизабет о смерти Джеймса. Это была месть. Месть, которая его полностью удовлетворила.

Несколько дней спустя после разговора с Лайнусом Лидия в одиночестве поднималась к себе в номер. Через час в аэропорту должен был приземлиться самолет Пауло, возвращающегося из Италии. Он позвонил и сообщил, что сразу же приедет в отель. Все эти дни девушка была рада слышать его голос, пусть даже только по телефону. Иногда она осознавала, как эгоистично находиться рядом с ним, в то время как ее мысли и чувства целиком принадлежат другому человеку, пусть даже того уже нет в живых. Но одновременно она не могла отказаться от его поддержки, его присутствие хоть немного успокаивало и отвлекало ее. Без него было хуже, значительно хуже.

Лидия провела по замку на двери пластиковой карточкой и вошла внутрь. Она сняла туфли и бросила сумку на столик в небольшом холле. Пару часов назад она решила немного развеяться и не придумала ничего лучше, чем пройтись по магазинам. Множество людей вокруг, яркие витрины и шум были способны слегка заглушить ее боль и тоску… Девушка сделала всего одну покупку – мороженое. И этого ей показалось вполне достаточно. Она с облегчением пошевелила пальцами ног, уставших от длительной ходьбы на каблуках, и вошла в гостиную. Вдруг ее внимание привлекло какое-то движение. Она резко обернулась. В дверях спальни стоял высокий незнакомый мужчина в темном костюме.

– Кто вы? – от неожиданности она вздрогнула.

– Лидия, – незваный гость сделал шаг вперед, – это я, Джеймс.

– Что вы такое говорите? – отшатнулась она, неотрывно смотря на незнакомца и чувствуя нарастающий внутри страх. – Не подходите ко мне!

Ее рука потянулась к трубке телефона.

– Не нужно этого делать, – он покачал головой. – Я понимаю, как это звучит…

Лидия замерла. Ее взгляд скользнул по его лицу. Он и в самом деле был похож на Джеймса, только моложе, лет на пятнадцать. И не было так хорошо знакомых ей морщин в уголках глаз и легкой седины, тронувшей виски… Но вот сами глаза… Она прищурилась:

– Вы не он…