Вечность во временное пользование

Тётя Аня – для Даниэля по-прежнему мадам Виго – без дамских ухищрений для «выхода на люди» оказалась настоящей старушкой. Он был просто поражён, насколько дама с жемчужной высокой укладкой и в летнем светлом плаще в парке отличалась от полупрозрачной, согбенной женщины в домашнем платье: невероятно!

Когда он поделился своими наблюдениями с Марин, та едва не заплакала:

– Да… Да! Её совершенно подкосила история с Каруселью и Маню…

– С какой каруселью? Не знаю никакого Маню…

– Это чужой секрет, поэтому я тебе не рассказывала. Теперь всё потом!

Сама же Марин со сжимавшимся от жалости сердцем наблюдала за стремительным скорбным преображением тёти.

Когда после всех событий того страшного вечера и заключительного события – встречи с Аньес, – они вернулись домой, первое, что сделала тётя Аня, войдя в свою квартирку: прошла в узкую, как платяной шкаф, гардеробную при спальне, и, шурша и грохоча, уронив что-то, вышла с находкой – тонкой чёрной тростью.

– Господи, сколько лиц у любви. – Опираясь на неё ладонью и локтем, она прошла к своей кровати. – Прилягу, сил никаких.

– Конечно! Давайте помогу!

Мадам Виго остановила её:

– Погоди, не суетись. Поможешь, я скажу, что надо сделать.

Она опустилась на край кровати, зажгла светильник в изголовье.

– Знаешь, что это такое?

– Костыль?

– Сама ты «костыль». Это – волшебная палочка Антуана. Да. Магическая. Когда он сообразил, что дела у нас всё хуже и хуже и лучше уже не будут, он нашел её. Помогли деловые связи на площадке для игры в петанк, понимаешь ли. Тростниковая, лёгонькая, с невидимым алюминием. С колесиками на конце! И вот, посмотри, тут есть лампочка в рукоятке…

Она несколько раз включила и выключила подсветку.

– Ух ты! – неподдельно восхитилась Марин. – А она зачем?

– О, ты не понимаешь. Лампочка же самая главная деталь. Хотя самая полезная вот – редко бывает у таких тростей: локтевая поддержка.

Ах ты мой милый…

Никогда не знаешь, куда девать глаза, когда видишь не свою тоску.

– Лампочка – чтобы не будить меня. Я же говорю: магическая. По мановению этой палочки я притворялась, что сплю. А он притворялся, что не нуждается в моей помощи…

Марин присела рядом с тётей и обняла худенькие плечи, хрупкие, как косточки Лью.

– Хочешь зажечь?

– Конечно.

Тётя Аня передала Марин трость, и слабый, рассеянный луч светодиода ласково моргнул им.

– Сходи, пожалуйста, на кухню и включи газ.

Мадам Виго подняла взгляд на вскочившую Марин и, с силой положив ладони на набалдашник с лампочкой, медленно произнесла, качая головой:

– Ты вообще понимаешь? Я поверила в Карусель!

Марин озадаченно смотрела на неё.

– Уходя на встречу с Эммануэлем в парке, я отключила газ! Я уезжала на Карусели – навсегда! И не надо мне теперь делать вид, что я-де кокетничала и поддакивала. Нет, я сама была полностью внутри этой веры… Боже мой…

Этот неожиданный выплеск отчаянного понимания своего уязвимого и странного положения, очевидного, как предъявленный документ, напугал в первую очередь её саму, как мог бы напугать простой вексель человека, никогда не берущего в долг и не играющего в азартные игры. Но факт налицо: собираясь в поездку на Карусели, она выключила газ, взяла клетку с попугаем и все свои лекарства.

Да, это было непоследовательно: она намеревалась вернуться в юность, где её старческие таблетки не могли ей понадобиться. Ну что же… А вдруг в пути случилась бы какая-то досада?

Я рассуждаю, как старуха.

Глупая причём.

Корма для Лью Третьего я для досадных случаев в пути не приберегла.

О чём, о, о чём я только думала?!

Марин благоразумно убралась на кухню, включила газ и поставила чайник. Останусь сегодня ночевать здесь, мало ли что. И не хочу, чтобы снился тот человек…

Как всё это страшно, и как всё это вдруг…

Простые движения: заварить чай, порывшись в шкафчике, найти среди бакалейных пакетиков пачку печенья и сладкие орешки, поставить на поднос чашки с блюдцами, – всегда оказывали на неё терапевтическое действие. Недаром когда-то, ещё в детстве, она влюбилась в маленькую птичку, высиживавшую своих птенцов в узком пространстве между скалой и самым большим в мире отвесным водопадом: просто высиживай своих птенцов, малиновка, не надо каждую секунду думать о мироздании. Простые вещи уж лучше, чем бежать за тонной шоколада в открытый ночью магазин. Полы, может, вымыть? Например, у меня наверху! В кои-то веки… Но как-то вовсе не шутилось.

И внезапно её озарило: да ведь Дада наверху!

И Лью!

Она достала телефон, быстро написала ему и, обведя глазами кухоньку, добавила на поднос третью чашку с третьим блюдцем.

Как она могла о них забыть?

Но тогда мадам Виго оставила их чаёвничать вдвоём, без себя.

А вот сегодня присоединилась к ним. Дада подскочил из кресла, и мадам осторожно уселась на своё место. Марин, облокотившись о стол и слишком уж, по мнению Дада, отставив отвлекающий зад, склонилась рядом с тётей по одну сторону, он сидел на корточках по другую, улегшись подбородком на раскинутые по краю круглого стола согнутые в локтях руки.

Втроём они сдвинули головы вокруг экрана монитора, и Марин поставила ролик на начало.