Вечнозеленое поле жизни

Например, купил фрукты, перед тем как поесть, нужно промыть их в марганцовке или уксусном растворе. Или овощи. Нужно их есть со специальным соусом. Готовится очень сложно. Берут рыбу, потом ее закапывают в землю, когда эта рыба начинает протухать, ее вытаскивают на солнце. Потом обрезают сало в чашку, добавляют перец, макаешь в это овощи и ешь. Все бактерии, какие есть, этот соус убивает. Много разных хитростей. Ни в коем случае не спать с включенным вентилятором – готовое воспаление легких. Или, когда идет ветер из Китая, такое впечатление, что он тебя пронизывает, через тебя проходит. Как нейтрино. Так что пусть ваши русские щеголяют в маечках и шортах, а вы надевайте бушлат и каску. Учили меня. К другим нашим мужик.'м болезни так и липли. Наше же лечение – обычное. Сразу хватают по стакану водки…

В общем, Воробьев не воспринял меня как серьезного человека. Заставлял в наряд ходить, сутками дежурить, пока на него из вьетнамского генштаба не нажаловались. А еще назначил старшим группы наших спортивных специалистов. Хлопот прибавилось. Особенно, когда приехали Колочихин, волейболист, и Малыхо из ростовского СКА тренировать какую-то команду на танкодроме. Они ко мне со своими хозяйственными неурядицами:

– Борисыч, ты – старший. Мы задыхаемся, у нас нет кондиционера.

Бог ты мой! Чуть ли не до посла дошел – наши спецы от жары изнемогают. Дали распоряжение администратору, чтобы тот выделил. Он долго чесал затылок и говорит:

– Есть у меня один кондиционер. Но только для кинотеатра на сто пятьдесят человек. Я, конечно, дам, раз посол приказал, но вы его ставьте на единичку. Не вздумайте даже на двойку ставить.

Так и сделали. Все ничего, но как-то раз их команда чего-то там выиграла, и они решили это дело отметить. Водка – местная, лимонная. Дешевая, «люмои» называлась. Легко пьется, как ликер, а потом в голову бьет. Я утром за ними захожу, на тренировку подвести, у них машина сломалась. По комнате иней летает, на тройку спьяну врезали кондиционер. Ящерицы валяются на полу, подохли. А эти закутались в одеяло, только носы синие торчат. Бужу – не понимают, в чем дело.

Слава Богу, скоро приехал Коля Буробин, волейболист, заслуженный мастер спорта, на одном из чемпионатов мира признанный лучшим нападающим. В звании подполковника. Я ему передал бразды правления. Он взял с собой жену, серьезно подготовился к работе с женской волейбольной командой. Хороший человек и специалист, сначала, правда, был несколько шокирован. Спрашивает у Малыхо:

– Где старший группы?

Тот ему на меня указывает. А мне мои вьетнамцы сказали, что идет ветер с севера. Надевай бушлат и каску. Козырьком назад, чтобы солнце в затылок не пекло. У них с двенадцати до трех вообще так называемый тропический час. Весь Ханой засыпает. Даже быки ходят по улице, прикрытые от солнца палатками, сделанными из тростника. Оглобли, на оглоблях штыри, а на штырях, над головой быка, – навес. Вот и я, как вьетнамец: босиком, в шлепках, потому что внизу вода, сырость, в бушлате и каске козырьком назад. Жара тридцать восемь. Буробин посмотрел и спрашивает Малыхо:

– Он у вас нормальный?

– Нормальный, нормальный, идите.

С Колей мы сразу сдружились. Он потом даже своих волейболисток мною пугал. Футбол пользовался популярностью, и меня все знали. Коля говорил:

– Вот придет лысый Бубукин, он вам даст, если проиграете.

Моя-то команда никому не проигрывала…

Впрочем, это позже. А сначала даже вьетнамцы с подозрением отнеслись к моему приезду. Дали команду дублирующего состава ЦСКА Ханой. Тоже сомневались. Там мальчишки, они по восемь-девять мячей получали от основы. Что с ними сделаешь? Я оттянул всех в оборону, а двух быстрых – вперед. Чтобы хоть разницу уменьшить. Сначала три пропускали, потом – два, а потом и вовсе выиграли. На тренировках сидел вьетнамец и постоянно что-то записывал. Оказалось, из генштаба. Месяца через два вызывает меня полковник Нам Хо, ответственный за физподготовку. Предложили мне взять основную команду, чтобы я работал по той же методике, что в Союзе. А я захватил с собой в командировку много книжек, в том числе и по питанию футболистов. Говорю, не смогу я так работать как в Союзе. Потому что буду давать нагрузки на четыре-пять тысяч калорий в день, а ваши ребята питаются на две с половиной – три тысячи. Можно что-нибудь сделать, если вы будете кормить футболистов, как своих летчиков.