Вечнозеленое поле жизни

Мой «старый друг». Да, разбежался. Мало в Союзе накомандовался.

– Передайте подполковнику Смирнову, что я с ним встречусь после матча.

Тынь вытаращил глаза и сразу доложил в генштаб. Неподчинение не укладывалось в сознании у вьетнамцев. Но это не Москва. В генштабе отнеслись к Смирнову равнодушно. У них были другие проблемы. Вроде бы я сам из ЦСКА, да и в предыдущие международные встречи руководил командой с трибун. Вопрос в том, кто будет проводить эту игру – я или вьетнамец? Вызвали меня на совещание. Присутствовали там вьетнамский генерал, начальник генштаба, Нам Хо и еще человек пять рангом не ниже полковника. Попросили меня изложить план на игру: что мы можем противопоставить ЦСКА московскому.

Я им рассказал об общей направленности своих тренировок, об игре на опережение. Отметил, что мы быстрее русских. Они хоть и здоровые, но ведь до жирафа медленней доходит. Это также, как нужен ли в городе Ханое «Мерседес». Кто быстрее приедет – «Мерседес» или седап (велосипед)? Среди этих завалов, медленно идущих быков и пробок? Так и мы, мои резкие вьетнамцы заставят москвичей вязнуть в обороне. Опустим мяч вниз – пока они сообразят, в чем дело, у нас будет очевидное преимущество. У стены стояла доска с красными и синими мелками. Я стал набрасывать на этой доске стрелы, как мы будем просачиваться, замыкать, окружать противника. Начальник сидит и чай зеленый пьет. Эти стрелы для него, военного, – бальзам на душу. Закрыл глаза – вылитый мандарин, – губки сложил и молча кивает головой, соглашается. А там строгое подчинение. Все тоже сразу губки поскладывали и головой качать начали. План мой был одобрен.

А тут еще Чаплин помог. Формально он должен был болеть за советский ЦСКА. Но, конечно же, мы все там в одном котле варимся. Он меня вызвал и неуверенно говорит:

– Валентин, мы сюда призваны для того, чтобы показать нашу работу. Поэтому как ты считаешь… Надо сделать так, чтобы мы выступили достойно. Наши могут обыграть ЦСКА?

Я отвечаю, что если правильно будем играть, а те еще и расслабятся, то мы их можем «чикнуть».

– Короче так, я их приглашу на фуршет, посидим, угошу вкусными фруктами, поговорю с ними…

Перед игрой звонит:

– Валентин, ты знаешь, они вчера у меня собрались, позволили себе пиво.

Я говорю: «Все, Борис Николаевич, потекут. Влажность, дышать нечем. Все здоровые».

А ведь приехали-то бронзовые призеры Олимпиады-76. Леня Назаренко да Володька Астаповский. Никита Высоких в мол одежке играл. Почему помню, у меня было два хороших парня: левый край Кын и центр Ань. Этот Ань как начал Никиту крутить-вертеть, тот не знал, что делать. Москвичи доперли только ко второму тайму. Стали подавать и головой забивать. Но все равно не успели. 3:4 проиграли.

Довольный посол вызвал и засадил им. А меня наградил грамотой за выполнение заданий партии и правительства в Социалистической Республике Вьетнам.

Я уже отмечал, что у нас с Борисом Николаевичем установились самые хорошие отношения. По субботам в семь часов утра он присылал за мной машину, и я часок тренировал их в посольстве, играли в «дыр-дыр». Потом после футбола сидели и пили хорошее сайгоновское пиво. Ханойское нельзя было пить. Оно на глицерине. На мое сорокапятилетие посол, правда, не пришел. Сказал: «Валентин, если я у тебя засвечусь, то должен буду к каждому спецу на день рождения ходить». Прислал в подарок ящик водки, «Столичной», импортной «Смирновской». Ко мне как раз гости пожаловали. Жора Рябов и Володя Шабров, в прошлом известные динамовцы. Они по завершению карьеры работали дипкурьерами. Привезли во Вьетнам какую-то почту. Посидели хорошо в нашем городке Кимлиене, пригороде Ханоя. Утром их будить на самолет, а они спят, и у них чемоданы наручниками пристегнуты. Даже пили с этими чемоданами…

Но на все приемы Чаплин мне присылал приглашения. Я был как бы в его свите. Там даже вышел смешной эпизод. Праздновали шестидесятилетие Октябрьской революции. Официальный банкет в советском посольстве. А Чаплин в запарке, наверное, забыл за мной машину прислать. И я отправился на своем видавшем виды УАЗике, в простонародье, «козле». Все «официальные лица» съезжаются на «Мерседесах», чуть ли не шофер во фраке, им вышколенный швейцар по правилам открывает правую дверь. У моего же «козла» правую дверь давно уже заклинило. Бедный швейцар весь лоск свой потерял, ногой уперся, пытаясь открыть. Побродили мы там по залам, попили коктейли, побеседовали о мировой политике. Как кто собирается уезжать, распорядитель кричит:

– «Мерседес» посла Венгерской Народной Республики к подъезду!

Тут я к нему подхожу и говорю: «Мне бы моего «козла» к подъезду». Он рот разинул и смотрит на меня. Думаю, крикнет или нет: «Козла Бубукина к подъезду!» – Машину Заслуженного мастера спорта Бубукина к подъезду!

Выхожу – и мой шофер, губастый ефрейтор в гимнастерке, вместе с лощеными шоферами отрывает мне левую дверь. Хороший парень. Понятливый.