Вечные хлопоты. Книга 2

Михаил молчал. Он старательно, точно был занят важным делом, обсасывал лимонную дольку. При этом морщился, едва сдерживаясь, чтобы не выплюнуть.

— Я жду, — напомнил Анатолий Модестович.

— Чего?

— Ясности.

— А ее не будет, отец. Ибо... — Он разделался окончательно с лимоном, с удовольствием сплюнул остатки в открытую дверцу. — Ибо ее нет, не существует.

— Как прикажешь тебя понимать?

— В прямом смысле, отец. В самом прямом. Ясность вне нас. Она живет сама по себе. — Михаил усмехнулся. — Как истина в последней инстанции.

— Не остроумно, — недовольно сказал Анатолий Модестович.

— Я не конферансье, который обязан быть остроумным всегда. Тебе плеснуть?

— Капельку.

— Капелька по капельке родился океан. Видишь, начинаю изощряться. Ты думаешь, дед действительно у Натальи?

— Нет. Но дождемся ее приезда. Кстати, я давно собирался у тебя спросить...

— Стоп, отец! Красный свет. — Михаил вздохнул. — Все-таки удивительная у нас семейка, честное слово. Все все знают, во всем разбираются... Хорошо, я отвечу: не волнуйся, я постоянно, каждую минуту помню, что Наталья моя двоюродная сестра, то есть близкая родственница, и поэтому питаю к ней нежные братские чувства. Ты удовлетворен?

— Не вполне.

— Тем лучше! Потому что удовлетворение, как и умиротворение, противопоказано живому человеку. Где-то здесь граница, за которой, как думали древние, находится царство теней. Но мы-то с тобой пока не тени, верно?..

На крыльцо вышла Клавдия Захаровна. На ней был спортивный костюм, плотно облегающий фигуру, отчего издали и в сумерках она казалась, несмотря на свои сорок с лишним лет, девочкой-подростком, и Анатолий Модестович откровенно любовался женой.

— Мужчины, — позвала она, — ужинать!

— Сейчас, маман, — откликнулся Михаил. — А все-таки красивая у нас мать.

— Вы никак с бутылкой?! — В голосе ее не было гнева, она просто напускала на себя сердитость — положено, раз жена и мать.

— Всего по пятьдесят граммов, — вылезая из машины, виновато сказал Анатолий Модестович.

— Знаю я ваши пятьдесят! Быстро за стол. — Она вернулась в дом.

— Что ж, пошли, раз зовут... — проговорил Анатолий Модестович. — Жаль, что у нас не получилось разговора. Мы даже не знаем, кто твоя жена... Кстати, почему она не приехала с тобой?

— Работает воспитателем в детском саду. А не приехала... — Михаил поднял на отца глаза. — Тяжело ей.

— То есть?.. — не понял Анатолий Модестович.

— Ну... Словом, она беременная.

— Вот как?! — почему-то удивился Анатолий Модестович. — Скажи, сын: ты счастлив?

— Видишь ли, отец, счастья жаждут все, а оно всего одно! Пойдем.

— Надеюсь, ты вполне понимаешь, что взвалил на себя большие обязанности?

— Вполне.

— Я не знаю, на всех ли счастье одно, но что одно на двоих — это точно. От тебя прежде всего зависит, будут ли счастливы твоя жена и твой ребенок. Может быть, вы поспешили?..

— Не надо об этом, — попросил Михаил.

— Если даже ты поступил по принципу «клин вышибают клином», совесть твоя — слышишь? — должна остаться незапятнанной...

— Обещаю, что совесть моя будет такой же чистой, как при моем рождении. — Михаил обнял отца. — Скажу тебе по секрету: я люблю Ольгу, и мы оба хотели ребенка.

— Рад, очень рад. Но почему же ты остался служить? Разве нельзя было приехать с Ольгой сюда?

— У нее тяжело больна мать, она не захотела оставить ее. С работой в тех местах сложно, это не Ленинград, так что мне ничего не оставалось, как продолжать службу.

— Ну, если так... Возможно, ты прав... — Не очень-то Анатолий Модестович верил сыну, однако его объяснения могли успокоить мать, а этого пока было достаточно.

Тревожную ночь провели Антиповы. Вряд ли кто-нибудь из них спокойно спал, все лежали, прислушиваясь к тишине — не стукнет ли калитка, не скрипнет ли под ногами старика Антипова снег...

ГЛАВА XXVIII

Наталья собиралась в Ленинград. В самый разгар сборов в комнату к ней зашла хозяйка.

— Значит, решили навестить дедушку? — поинтересовалась она.

— Надо.

— Это правильно. А с собой все вещи, что ли, берете?..

Наталья и не заметила, что действительно собрала все свои вещи.

— Не знаю, что брать с собой... — смутившись, пробормотала она.

— Обратно-то когда?

— Второго на работу.

— Да как же вы обернетесь? Все праздники в дороге! Попросились бы у Зиновия Евграфовича на денек хоть еще, он человек добрый, не откажет.

— В самом деле, — сказала Наталья, — Только неудобно домой к нему идти...

— Эко делов! — взмахнула рукой хозяйка.

— Чуть не забыла — я же не уплатила вам за декабрь. — Она взяла сумочку.

— Приедешь и отдашь. Пригодятся деньги.

— Лучше сейчас, — сказала Наталья и отдала деньги.

Хозяйка приняла деньги, спрятала их куда-то под фартук, опять оглядела Натальины вещи и, пожав плечами, вышла. «Кажется, — догадалась Наталья, — она хотела что-то спросить... Ладно, приду от редактора и узнаю».