Вечные хлопоты. Книга 2

Он давно не бывал нигде и теперь с жадным любопытством, точно ребенок, прилипал к оконному стеклу (автобусом не поехал, не любил автобусов), и сердце его и душа наполнялись щемящей гордостью за людей, и за себя тоже: не было за окном той унылости и разоренности, какую он видел, возвращаясь с Урала в Ленинград, и когда, спустя два года, ехал на Урал, на могилу жены. Выросли вновь станции и поселки, давно оправились после военных пожарищ леса, снега лежали белые, чистые.

Конечно, понимал старик Антипов, прошло много лет с войны — почти четверть века, не шутка, — но все же... Разорить всегда быстрее и проще, чем построить. Ему обязательно нужно было поделиться с кем-то своими мыслями, своею радостью и гордостью.

— А ведь живого места не было, — сказал он вслух, как бы для себя, но чтобы услышала соседка, молодая женщина с ребенком.

— Что? — переспросила она, оборачиваясь.

— Живого места, говорю, не было здесь. Одни трубы торчали.

— Это когда же такое было? — удивилась женщина.

— После войны сразу.

— А-а! — сказала она, кивая. — Отец рассказывал. А я родилась в сорок шестом. — И занялась ребенком.

«Ей рассказывал отец, который видел все это, который, наверно, сам прошел через войну, — думал старик Антипов, напряженно вглядываясь в убегающий пейзаж за окном, — а кто расскажет и расскажет ли вообще ее ребенку?..»

Вагон покачивался мягко, равномерно, и эта равномерность убаюкивала. Женщина перепеленала ребенка, и он успокоился. Только чмокал губами, засыпая.

— Вы воевали в этих местах? — спросила женщина.

— Проезжал.

— У нас в Старой Руссе все-все было разрушено. Я-то, конечно, не помню...

— Вы из Старой Руссы? — почему-то обрадовался старик Антипов.

— Ага. И мои родители там родились...

— Потомственные, стало быть?

— Потомственные! Я в землянке родилась.

— Почему в землянке? — не понял он.

— После войны-то сначала в землянке жили, потом времянку построили, а в дом переехали шесть лет назад. — Женщина вздохнула.

— Свой дом?

— Был! — сердито ответила она. — Теперь сносить хотят. Всю улицу будут сносить. Мучились, мучились...

— А зачем сносить, когда дома, выходит, новые совсем? — удивился старик Антипов.

— Пятиэтажные, панельные построят.

— С удобствами, значит, — сказал он.

— Ну их, эти удобства.

— Как же, как же! — возразил старик Антипов. — Ванна своя будет, вода горячая...

— Дадут какую-нибудь живопырку малогабаритную, семью расселят по разным домам!

— А семья большая?

— Считайте: отец, мать, бабушка, я с мужем и ребенком, брат...

«Вот как у людей, — позавидовал он. — Живут все вместе, радуются, что семья большая, а тут...»

— А может, и правда лучше с удобствами? — неуверенно проговорила женщина. — Центральное отопление, газ обещают провести... — Она смотрела пристально, точно он умел и мог разрешить ее сомнения. — Вы тоже в Руссу едете?

— Да.

— В санаторий, наверно?

— Мне еще дальше, за Старую Руссу, — сказал он.

— Куда?

— Пойду покурю. — Ему не хотелось отвечать на этот вопрос, потому что, ответив на него, пришлось бы отвечать и на другие.

В тамбуре он подряд выкурил три папиросы, и курил бы еще, если бы не проводница, вышедшая пошевелить в топке.

— Фу! — поморщилась она, разгоняя руками дым. — Начадил-то, дед!.. Шел бы себе в нерабочий тамбур, а здесь нечего торчать. Не положено.

— Извините, — пробормотал старик Антипов.

— А что мне твои извинения, от них воздух чище не станет. Старый, помирать пора, а все травишь легкие никотином. Газеты, дедушка, надо читать.

Он промолчал и вернулся в вагон.

Женщина спала, прижав ребенка. Старик Антипов осторожно сел на свое место и снова прилип к окну. Однако мысли его были далеко, и он ничего не видел за окном, смотрел, словно в пустоту.

Он перебирал в уме дела, которые необходимо сделать в ближайшее время.

Нужно, пожалуй, побывать у Натальи, посмотреть, как она устроилась в Белореченске, Вообще интересно побывать там. Может быть, жива докторша, которая лечила Татьяну... Не забыть бы привести в порядок могилу Анны Тихоновны, подправить забор дома и залатать крышу — стала протекать над большой комнатой. Починить завалинку, покрасить лодку...

Старик Антипов искал дела, обязательные и не очень, потому что перед отъездом решил: переделает все и отправится на Урал, и знал, что это будет последняя его поездка, последнее важное дело, а после уж можно спокойно ждать конца...

Незаметно и он задремал, а когда очнулся, поезд подходил к Старой Руссе.

— Вам на автобус? — спросила женщина.

— Не знаю, — признался он. — Наверно. Мне в деревню Большие Горелики.

— Не слыхала такой.

— Спрошу у кого-нибудь.

Тут же в вагоне нашелся человек, который объяснил, как добираться в Большие Горелики, и старик Антипов, попрощавшись с женщиной, пошел на автобусную станцию.

Ему повезло: автобус отправлялся через полчаса. Правда, он не заезжал в Большие Горелики, нужно было выйти у развилки, от которой, как сказала кондуктор, «рукой подать до этих Гореликов».

— Прямо по проселку и ступайте, — объяснила еще она. — Попутчиков вам нынче нет что-то...