Вечные хлопоты. Книга 2

— Чего, дедушка? — Она подняла на него невинные, веселые глаза.

— Объяснений.

— Их не будет.

Она понимала, что ее отъезд, а точнее уход — в этом дед прав — причиняет ему боль, страдания, потому что он не просто любил ее и нежил, как это делают все на свете бабушки и дедушки, но был для нее и родителями как бы, видел в ней не только внучку... Все она понимала, но другого выхода, иначе как уехать, не находила. Она должна, обязана это сделать. Пусть не навсегда. Пусть на какое-то время, но должна... Вот-вот демобилизуется Михаил, а им не нужно, нельзя жить вместе, под одной крышей.

До призыва Михаила в армию дед, слава богу, ничего не замечал. Однако рано или поздно и у него откроются глаза. Сумеет ли он пережить это?..

В себе Наталья уверена. А Михаил может наделать глупостей. Конечно, и у него пройдет любовь к ней, он непременно встретит девушку, которую полюбит по-настоящему, а не придуманной любовью, эта девушка сумеет увлечь его, стать ему необходимой, и тогда Михаил со стыдом, наверное, будет вспоминать прошлое и про свои письма Наталье, которые пишет из армии, и этот стыд не даст ему спокойно жить рядом с нею, любить ту, которая по праву овладеет его сердцем...

Старик Антипов подошел к шкафу, открыл дверцы, порылся на полке в белье и достал оттуда начатую бутылку дешевого коньяку, рюмку и поставил все на стол.

— Красиво живешь, — усмехнулась Наталья.

— На свои живу! — буркнул он, налил в рюмку коньяку, понюхал, шумно втягивая воздух, выпил и громко, вкусно крякнул. — Хор-рошо! Значит, ты всем довольна, все тебе здесь хорошо и ладно, а все-таки уходишь... Как это прикажешь понимать? — Он заткнул бутылку.

— Ты же умный человек, — сказала Наталья, — и не можешь не понимать, что в жизни каждого бывают ситуации, которых не объяснить другому человеку... Не требуй от меня невозможного, пожалуйста! Поверь, что я уезжаю...

— Очень понятно растолковала.

— Не надо иронизировать, прошу тебя.

— Я должен плясать от радости?

— Налей и мне капельку.

— Это обязательно?

— Не знаю. — Она пожала плечами. — Все равно налей. Если, конечно, тебе не жалко.

Он сердито зыркнул на внучку и налил в рюмку на самое донышко. Наталья протянула к столу руку и долила рюмку до краев.

— Куришь, пьешь... Черт вас разберет, ей-богу! — В голосе его не было укора, недовольства. Он в самом деле очень хотел бы понять внучку, проникнуться ее заботами, взять хотя бы часть их на себя. Но не получалось, не мог...

— Я продрогла, — сказала Наталья, поеживаясь. — А вот тебе с твоим сердцем...

— Отстань! Сердце, сердце!.. Заладили, как попугаи. Да мое сердце здоровее молодого в сто раз.

— Хочешь анекдот?.. Заходит интеллигент в рюмочную, заказывает водки. Буфетчица наливает, а он спрашивает: «Будьте любезны, скажите, пожалуйста, если вас не затруднит, водочка свежая?..»

— Прекрати!

— Нормальный анекдот. Но если ты против...

— Да, я против! Ответь мне на вопрос: почему ты не пришла и не посоветовалась со мной, когда решила куда-то там ехать?

— Как тебе сказать... Видишь, я достаточно взрослая, чтобы не утруждать других своими личными проблемами и делами. Вообще просить совета — значит признаться в собственной неуверенности.

— А если человек ошибается?

— Все возможно, — сказала Наталья спокойно. — Возможно, что ошибаюсь и я. Но не лучше ли ошибки, которые положено сделать в жизни, совершить, пока человек молод и полон энергии?.. Ведь тогда старость будет спокойной, ясной и безошибочной.

— Кажется, с тобой бесполезно разговаривать, Поступай как знаешь, мне все равно.

Большой и сильный, несмотря на свои семьдесят с лишним лет, старик Антипов сидел теперь какой-то подавленный, сникший, и был он похож на могучее дерево поздней осенью, когда с него опадают последние листья и оно делается беззащитным в своей оголенности, отчего на него грустно смотреть. Он уже не занимал много места в комнате, не теснил крупным телом, не мешал, и Наталья пожалела деда, захотелось приласкаться к нему, как в детстве, когда он возвращался домой с работы и приносил за собой запахи завода, свежести, а часто приносил и подарки...

Видимо, он угадал это.

— Ступай, — сказал хмуро. — Дай мне побыть одному.

— Дедушка...

— Ступай! — повторил он и отвернулся.

Наталья вышла.

Старик Антипов с сожалением взглянул на бутылку, в которой оставалось еще чуть-чуть коньяку, хотел было налить, но передумал и убрал коньяк в шкаф. Потом выключил свет, отдернул занавески на окне и прилег на оттоманку.

Жулик устроился у него в ногах.

* * *

Усснуть ему не дали.

Едва он закрыл глаза, как с улицы в дом ворвалась громкая музыка и пронзительный голос заорал что-то не то по-английски, не то по-немецки. Слов было не разобрать.

Жулик с лаем кинулся к двери.

Музыка, оглушая, приближалась. Распахнулась дверь, и в комнату просунулась Татьяна.

— Привет! — сказала она. В руке у нее был транзисторный приемник.

— А! — сказал старик Антипов, — Ты одна?

— С предками, они раздеваются. А где Наталья Михайловна?

— Должно быть, у себя.

— Пойду к ней. Жулик, за мной! — скомандовала она.

Жулик посмотрел на старика Антипова.