Вечные хлопоты. Книга первая

Он уснул только под утро, ничего не решив, ни в чем не разобравшись до конца.

ГЛАВА XVI

Едва Антипов отковал первую поковку, как прибежала табельщица, сказала, что просил зайти начальник цеха по срочному делу. Что делать, пошел. Если зовут, значит, надо.

В кабинете сидел еще Иващенко, и Захар Михалыч почему-то подумал, что, наверно, собираются ставить на ремонт молот.

— Присаживайся, — пригласил начальник. — Мы тут с парторгом покалякать с тобой решили.

Иващенко, он и был секретарем партбюро цеха, отвернулся.

— Заявление на тебя поступило, — сказал начальник и показал бумажку. — Догадываешься, от кого?

— От Бондарева, от кого же еще. — Антипов усмехнулся.

— И что ты скажешь на это?

Иващенко по-прежнему смотрел в окно.

— А что говорить? Было дело, не отрицаю.

— Как же так, Михалыч?! — удивленно сказал Иващенко, поворачивая голову. — Кто бы другой... — Он ненароком уронил карандаш и полез под стол искать его.

— Оправдываться не буду, — сказал Антипов. — А ты, Борис Петрович, вылезай из-под стола, не век ке тебе там сидеть.

— Дело серьезное, — сказал начальник.

— Ну, помог парню, судите!

— «Помог, судите»!.. Не так все просто. Вот, в заявлении написано, что в получку Гурьев вернул твоей бригаде деньги за эти болты.

— Вернул, ясное дело, — согласился Антипов. — Василию двенадцать рублей. Надюхе девять.

— И тебе двадцать один...

— Дудки! — Антипов вскочил. — Я денег не брал. Вранье. Ишь ведь, сукин сын, что придумал!.. Получается, что вроде обманно имею дополнительный заработок? Обкрадываю государство?..

— Получается, — вылезая из-под стола, сказал Иващенко.

— Но ты понимаешь, что не брал я этих денег?!

— Я, может, и понимаю. Пал Палыч тоже...

Начальник цеха кивнул согласно.

— Другие, Михалыч, могут не понять. Или не захотят. Дело-то не в одном тебе. Да сядь ты, не мельтеши перед глазами!..

— Послушай, что пишет Бондарев. — Пал Палыч развернул листок. — «В результате подобных махинаций тт. Антипов, Пожидаев и Смирнова не выплачивают полностью подоходный налог государству, получая деньги непосредственно от т. Гурьева, в то время как бригада Гурьева имеет высокий средний заработок за счет работы, выполняемой в действительности Антиповым, что, в свою очередь, ведет к незаконным выплатам по больничным листам, отпускных и к повышению себестоимости продукции...» Улавливаешь? — Начальник снял очки и потер переносицу. — Уголовщиной попахивает.

— Это ж было один-единственный раз, — оправдывался Антипов. — И то со злости.

— Поди докажи, единственный или не единственный! — сказал, вздыхая, Иващенко. — Заварил ты кашу, Михалыч!.. На... тебе это нужно было, объясни?

— Да мне-то не нужно ни на то место, ни на другое. Бондарев же, сукин сын, пришел с меня хронометраж снимать. А болты эти, будь они неладны, делать-то не мне! Скажи, Пал Палыч, что заработает тот же Федька, если нормы по мне устанавливать?.. Шиш и ни шиша!

— Допустим.

— А что допускать, когда так оно и есть!

— Не горячись, Михалыч, — сказал Иващенко. — Это не оправдание. В лучшем случае, смягчающее обстоятельство.

— А какого черта суете мне работу четвертого разряда?! — осердился Антипов.

— Это, конечно, справедливо, — согласился Пал Палыч, — но в данном случае в наряде указано, что работа четвертого — шестого разрядов. Выходит, и ты, и Гурьев обязаны ее выполнять...

— И без доплаты, — уточнил Иващенко. — Потому что разница не в два, а в один разряд.

— Постойте, постойте... — Антипов насупил брови, вспоминая. И живо припомнил, как поссорились они с Бондаревым и как он совал под нос нормировщику наряд, где был указан только четвертый разряд. — Не было, — сказал он, — там никакого шестого разряда. Один четвертый стоял.

— Мы проверяли, есть, — возразил Иващенко.

— Может, сейчас и есть, а тогда не было! Я точно помню.

— Не путаешь? — спросил начальник.

— Я ж потому и прогнал Бондарева. Ступай, говорю, к молоту Федьки Гурьева, там и снимай хронометраж, а у меня седьмой разряд, и я тебе не мерка.

— Выходит, Пал Палыч, кто-то задним числом исправил? — сказал Иващенко, словно бы радуясь этому.

— Минутку. — Начальник вышел из кабинета.

— Как дома? — поинтересовался Иващенко.

— Нормально. Смотри ты, какая тля!..

— Успокойся, разберемся во всем. Внучка здорова?

— Здорова. Он тогда и пригрозился, что не оставит этого дела. Обиделся, видали его!

— Да успокойся же ты, Михалыч! От невестки ничего нет?

— Нет, — ответил Антипов и покачал головой. — Как в воду канула. Ты вот что, Борис Петрович... Вопрос этот, я полагаю, нужно вынести на партбюро.

— Взыскание захотелось получить? Не имел еще?

— Заслужил — получу. Не в том дело. А это ненормальность получается. Нормы устанавливают с потолка, как взбредет в голову Бондареву, а у него свои резоны.

— Какие же?

— Будто не знаешь! Вперед вылезти, премии получать за экономию фонда заработной платы, за снижение себестоимости... — Он посмотрел на Иващенко. — Слушай, и ты, наверное, получаешь?

— Я — нет. Мы ремонтники, не основное производство. У нас свои показатели.

Вернулся начальник. Следом за ним вошел Бондарев.