Вечные хлопоты. Книга вторая

А что, если пришлось бы разбираться не вообще в чьих-то семейных, любовных делах, не вообще за кого-то решать, а разбираться в своей семье, решать за внуков и дочь?.. Сказал бы он, не кривя душой, зятю, что он должен выбросить из головы (из сердца же, из сердца!) всякую блажь и, повинившись перед женой, вернуться в семью, к детям?..

Вот этого старый Антипов не знал.

Он встал и на цыпочках пошел в комнату, где спали дети.

Проходя мимо двери, за которой была комната дочери с зятем, прислушался невольно — не разговаривают ли, не спорят?.. Кажется, нет. Тихо. Ребята, сладко и безмятежно посапывая, спали тоже. Наталья, как всегда, отвернувшись к стене. Михаил, разбросав руки, спал на спине, и дыхание его было шумное, неровное. Захар Михалыч потрогал лоб внука — не захворал ли? У младшей внучки сползло одеяло, он поправил, погасил ночник и вышел.

Выходя, наступил на лапу Жулику, который тенью бродил за ним. Жулик, словно понимая, что нельзя шуметь, заскулил негромко.

— Чтоб тебя! — шепотом ругнулся Захар Михалыч.

Он вернулся на кухню, закурил.

Что-то мешало ему сосредоточиться, спокойно обдумать положение. Сидел, курил папиросу за папиросой, припоминал разные похожие случаи, бывшие в чужих семьях, и наконец понял, что не разберется, не сумеет ответить на свой же вопрос, покуда не повидается и не поговорит с Зинаидой Алексеевной.

Не судья она, конечно. Не ей разбираться и решать, а все-таки и без нее ничего нельзя решить по справедливости и честно, потому что она заинтересована в этом деле не меньше, чем он, старый Антипов, чем Клавдия и зять. К тому же именно Зинаида Алексеевна, и только она, обладает необходимой властью над зятем и силой, которая может все переменить, не посчитавшись с тем, что решат они.

Обидно это, оскорбительно, может быть, но ничего не поделаешь.

Лучше и правильнее, рассуждал Захар Михалыч, если он будет точно знать, хочет ли Зинаида Алексеевна перемен или готова смириться, готова оставить в покое зятя, отказаться от своей любви ради счастья и спокойствия в их семье.

Он понимал, что не имеет в общем-то права вмешиваться в ее дела, в ее личную жизнь, однако другого выхода из положения не находил. Вот жаль, что завтра выходной. Неудачно складывается. Один день — это мало в жизни, очень мало, когда нужно многое успеть. Но это страшно много и долго, когда чего-то ждешь, пребывая в неопределенности, в неизвестности, когда в любое мгновение может случиться непоправимое...

* * *

Зинаиду Алексеевну разбудили настойчивые звонки в дверь. Она сквозь сон слышала их давно, но не могла открыть глаза и встать, потому что уснула лишь под утро.

А вставать надо. Соседи не откроют, два звонка — к ней.

Она накинула халат и вышла в прихожую. Здесь было холодно, и Зинаида Алексеевна поежилась. Зябли ноги, болела голова — три таблетки снотворного многовато. Руки дрожали, были непослушны, и она еле-еле справилась с замком.

Кого угодно — почтальона, приятельницу, родственников, дворника — ожидала увидеть Зинаида Алексеевна, но только не старого Антипова. А это был именно он.

— Вы?!

— Простите, что побеспокоил, — сказал, переминаясь, Захар Михалыч. — Можно войти?

— Конечно, конечно... Что-нибудь случилось? — обеспокоенно спросила она, почему-то подумав, что если случилось, то с ребятами или с Клавдией Захаровной.

— Ничего, — ответил он, оглядывая сумрачную, тесную прихожую. — Я к вам по делу.

— Что же мы стоим здесь, проходите. — Зинаида Алексеевна запахнула халат.

— Спасибо.

— Впрочем, побудьте немного в прихожей, — попросила она смущенно. — Я оденусь. Поздно легла...

— Обожду, — сказал Захар Михалыч и подумал, что, похоже, она не спала вообще: под глазами мешки, лицо бледное, осунувшееся.

Сам-то он почти не спал и поэтому услыхал рано утром, что зять вышел на кухню напиться. Хотел было окликнуть его, спросить, был ли у них какой разговор с Клавдией и если был, чем кончился, но тотчас и понял, что спрашивать у зятя сейчас ничего не нужно. Пусть пока все будет, как было. Может, он и не признается в грехе своем, тогда Клавдия останется в неведении, а в семье сохранится мир и покой. Он понимал, что вообще-то это не выход из положения, что покой, основанный на компромиссе с совестью, — призрачный, не настоящий покой, однако старому Антипову так хотелось мира и счастья для внуков, что он решил поступиться своими принципами, лишь бы Зинаида Алексеевна отступилась от Анатолия.

Неясность хуже всего, и Захар Михалыч, не откладывая встречу с ней до понедельника, поборов стыд, поехал к Артамоновой...

— Пожалуйста, — открывая дверь, пригласила она. — Извините, что заставила ждать.

— Пустяки, вы меня не звали в гости.

За эти несколько минут Зинаида Алексеевна успела одеться, причесаться и прибрать постель. Старый Антипов отметил эту деталь, подумав, что Клавдия на ее месте начала бы охать и ахать, хвататься за что попало. Чего-чего, а суматошности дочери не занимать...