Вечные любовники

Но Кит молча смотрел на пустую открытку — ложь вряд ли сойдет им с рук. Обмануть старика было совсем не просто. Дядя умел дать понять, что его не провести, и в конце концов ухитрялся каким-то образом выуживать из них правду. И все равно потом будет дуться на них месяцами, ведь за их билеты он заплатил, о чем будет повторять раз двести, не меньше, «хорошие деньги». «Чего от Кита ждать», — многократно сообщит он своим покупателям в присутствии Дон, которая в тот же вечер, в постели, передаст, как у них водится, слова Дяди Киту.

Кит ел свой пирог со сливами, Дон — торт с клубникой. Они не делились мыслями, которые приходили им в голову, хотя мысли у них были одни и те же. «Бизнесменов из вас не получится, ни из того, ни из другой», — сказал им старик после истории с кораблями в бутылках, а потом повторил эту фразу еще раз, когда Дон попробовала, и неудачно, заняться перешиванием старых платьев. «Если б вам поручить нижний этаж, вы бы и недели не протянули». Он всегда называл магазин «нижним этажом». В отличие от них, Дядя всю жизнь, уже пятьдесят три года, вставал в пять утра, чтобы быть внизу, когда привозили газеты.

«Самолет не смог приземлиться в итальянском аэропорту из-за забастовки, — написал в открытке Кит. — Пришлось ему лететь сюда. В каком-то смысле это даже хорошо, ведь мы увидели еще одну, неизвестную нам страну. Хочется надеяться, что Ваша простуда прошла, — добавила от себя Дон. — Здесь так чудесно!»

Они представили себе, как Дядя показывает эту открытку миссис Уизерс. «У них все не как у людей», — сердится он, а миссис Уизерс его успокаивает, говорит, чтобы он не занудствовал. Миссис Уизерс была рада заработать лишнее и сразу же согласилась, когда он попросил ее две недели преходить в магазин на полный день.

— Что ж поделаешь, забастовка. Такое может случиться со всяким, — сказала Дон, вообразив, что бы сказала на ее месте миссис Уизерс.

Кит доел пирог со сливами. «Зайдите в контору Смита и возьмите бланк для завещания», — представил он себе резкий, с надрывом голос старика, уже положившего их открытку на специальную, «посольскую» полку. И когда миссис Уизерс на следующее утро принесет этот бланк, он к нему целый день не притронется, зато потом, когда она будет уходить, демонстративно возьмет его в руки, прежде чем запереть за ней дверь. «Ужасно глупо», — скажет миссис Уизерс, когда будет рассказывать об этом Дон.

— Знаешь, а мне здесь даже лучше, чем в Венеции, — прошептала Дон, подавшись немного вперед и словно бы набравшись смелости. — Я даже рада, что мы с тобой в Швейцарии, Кити.

Вместо того чтобы ответить, он окинул взглядом кафе. Каких только сладостей не было за стеклянной витриной, служившей одновременно и стойкой! И пирожные с абрикосовой, сливовой и яблочной начинкой, и морковный пудинг, и торт «Блэк Форест», и фруктовый пирог с глазурью, и торт с марципаном, и маленькие, аппетитные ломтики лимонного пирога, и апельсиновые эклеры, и кофейная карамель. Реплика жены разозлила его, он решил ей отвечать и стал молча разглядывать липа степенных швейцарцев, сидевших за круглыми, красиво накрытыми столиками. Он бросил игривый взгляд на улыбающихся официанток, чьи малиновые фартучки были подобраны в тон темно-красных, с оборками скатертей. Ему хотелось произвести впечатление легкомысленного человека, который любуется официантками.

— Здесь и в самом деле очень мило, — сказала Дон, по-прежнему еле слышно и как-то робко.

Он с ней не спорил — ничего плохого в этом кафе и впрямь не было. Люди говорили по-немецки, но, если обратиться к ним по-английски, вас понимали без труда. А вот Инок Мелкор из Клеймса в прошлом году был в Италии и то и дело попадал со своим английским впросак. Однажды, к примеру, он заказал зеленый горошек, а ему принесли рыбью голову.

— Давай скажем, что нам здесь так понравилось, что мы решили остаться, — пришло в голову Дон.

Она никак не хотела понять, что решение принимали не они. Решение отправить их на двенадцать дней в Венецию принял он, и поездку оплатил тоже он. «Помойка, одно слово», — заявил по возвращении из Италии Инок Мелкор, хотя в самой Венеции не был. «Вонища такая, что не приведи Господь!» — возмущался он — но мало ли что он говорил. Им с Дон впечатления от венецианской поездки были заказаны, эти впечатления они должны были доставить в Лондон вместе со стеклянными фигурками, которые Дядя поставил бы на камин, — Венеция ведь знаменита своим стеклом. Чем кормили в ресторане пансиона «Конкордия» и что играл оркестр в местном кафе, Дон должна была тщательно записывать в своем ежедневнике. Венеция купалась в солнечных лучах, такой осени, писали газеты, не бывало там уже много лет.