ВЕЧНЫЕ МЫ

Нерешительный выдох.

Долгое молчание. Шелест одежды.

Ритмичный неразличимый шёпот.

Тихий смех.

— (шёпот) Маша, Маша... глазищи хитрющи...

— ...Дык...

Смех.

— Маш... А вот что ты сейчас делала, расскажи?...

— ...Делала? Да что... Шью вот... штанишки мужу, чтоб не мёрз он в стужу. А в общем, ничего не делала. Тебя ждала.

Дрожащий вздох.

— Ну что ты, Эль... Ну всё же хорошо...

Глухой всхлип, но не без самоиронии.

— Эля, Эля... Знаешь... Одна маленькая девочка сочиняла сказки о том, как вещи не любили делать то, для чего были предназначены: обувь не любила надеваться, каша — есться, книжки — читаться... Но конец всегда был счастливый: через приключения, или через уговоры других вещей, конформных... бунтари смирялись, начинали служить. И даже с любовью. Понимаешь?

— ...Маша, я... сама не знаю... Мне как-то... тревожно? Сама не знаю почему...

— Ты просто вживаешься... Сначала было странно и страшно... потом хорошо — да? ведь было? А теперь ты как бы всмотрелась и видишь, как у нас тут... всё...

— ...Как?

— Как на коленке сделано, да?

— Н-не знаю... Может быть... Ну да, наверно... тревога, что всё непрочно так... будто случайно...

— Во-от... Но ведь это потому, что ты пришла, когда уже... что-то есть. И боишься, что рассыплется. Или даже что ты сама, ненароком... Потому что трудно поверить вообще-то, да? Но я-то — я с самого начала, когда ничего ещё... видела, как всё строится. Оно ведь всё само, представляешь? И тогда само, и вот сейчас, с тобой... Андрей тебе расскажет, как мы с ним делали то и другое — не верь. Я уж точно ничего не делала. Просто... жила...

— ...А как же...

— Да вот так. «Просто жить», казалось бы... Но хорошее копится. Прорастает. И мне уже давно не страшно! Что бы там ни было потом, это всё у нас будет быть — will have been. Уже не отнять. Это часть нас уже... это мы и есть. Что бы ни.

Всхлипывания переходят в рёв.

— Элли, девочка моя... Когда попадаешь первый раз в Neverland, дрожишь и плачешь, страшно боишься его потерять. Это ещё не любовь — просто инстинкт, держаться, раз уж повезло. Но когда ты научишься любить свой мир — не сразу, очень не сразу, не торопись, многие вообще никогда, хотя уверены, что любят — тогда страх уйдёт: это уже будет в тебе. Ты уже... будешь уметь любить. И сможешь так же полюбить и другое... куда бы тебя ни забросило. Насколько бы хуже там ни было. Или лучше... В тебе затеплилось, теперь огонь можно кормить чем угодно...

— (шмыгая носом) А если не место, а... человек? Кормить огонь... кем угодно, что ли?

— Понимаешь... Перевлюбиться можно, да. Не в кого угодно, но можно. Труднее, конечно, и больнее... Но тут совсем уже другое. Тут надо не только о себе думать, да ведь? То есть перевлюбиться можно, но нельзя, потому что это не одной тебя уже касается. Это становится твой выбор, а не просто что тебе случайно выпало...

— Прям-таки выбор? Вот выбрал себе, и...

— Знаешь, полюбить — это... примерно как выучить новый язык. Не намного сложнее... и не легче, конечно. Но реально, и способ тот же самый: родиться и прожить детство, новое детство, с этим языком, с этим человеком. Стать опять ребёнком...

— М-м... То есть всё забыть... всё заново?

— А разве плохо? Забывание — добрая сила, полюби её... Ты никогда не забудешь до конца то, что по-настоящему тебе важно. Только лишнее. А нужное — вспомнишь, в самый нужный момент и вспомнишь, и тем больше обрадуешься. По-новому увидишь... И кстати — чем больше языков знаешь, тем легче же новые учить. Правда, язык можно любой, а человека всё-таки нет, тут химия... бывает с первого взгляда отторжение, не судьба. Но нам повезло... Да? И ещё: язык задан, не меняется, ну или почти. Люди меняются гораздо сильнее. И тот кто, и тот кого, и себя и друг друга...

— ...Ох, Маша... Ох. Просто... Страшно мне, страшно и...

Всхлип.

— ...А знаешь, что надо делать, когда страшно?... (громким шёпотом) Танцевать!

Смех сквозь всхлипывания.

— Я думала, ты скажешь...

Шёпот. Смех.

— А ты хочешь?... Ах ты же хочешь, милая девушка, прости меня, ну конечно ж...

Смех. Всхлипы. Вздохи.

— Как же я не... Потанцевать всегда успеем, да?... Давай-ко ляжем, вот я тебе... колыбельную спою...

Вздох.

Шорохи. Шум постели.

— Шли мы долго... ох да по дороге... Ох да устали наши ноженьки, ох ноги...

Песня без слов.

Шуршание. Тихий стон.

— Маш... подожди... Я просто... посмотрю ещё на тебя, вблизи... можно?

Тихий смех. Дыхание.

— А хочешь?...

Детски-жалобное мычание.

Шорох. Рывок. Что-то мягкое падает на пол.

Шумное дыхание.

Судорожный счастливый смех.

— Ой... Маш... Ты правда мне... да?

— ...(глухо) Дык...

Жалобный стон.

— Ох... нет, нет, не так, а... ага...

Стон. Крик.

Срывающееся дыхание.

— Маша... Маша, Маша, Маша... Вот так тебе, вот...

Дыхание поднимается. Хрип. Мгновение стиснутой тишины.

Глубокий полувыдох, полустон.

Постепенно слабеющие всхлипывания.

Глубокий вздох.

Тишина.

— Маш... Маша... А у тебя висит — «одни»?

— ...А ты... хочешь?...

Заглушённый смех.

— Ты не забыла, у нас же сегодня... ночь...

— Да я помню... но до ночи ведь ещё...

— Время быстро летит... девушка Элли... Ничего, что я тебя так?