Вечные паруса

— Гм... Я, между прочим, испытывал еще пробную серию САЖО-1. Сначала в барокамере, потом в космосе... А САЖО-5 появились как раз после этих испытаний. Так сказать, окончательный вариант.

— Скажите, можно ли случайно задеть аварийный предохранитель?

Артур задумался.

— Вообще... Вообще, конечно, можно... Но для этого надо, чтобы сама собой открылась панель. Это уже совсем невероятно.

— Но все-таки возможно?

— Да, пожалуй... А в чем дело?

— Нет, ничего. Я просто так. Из любопытства.

Медведев выдвинул из стены откидное кресло и сел, вытянув ноги, закрыл глаза и, казалось, задремал. Лишь иногда сплетенные длинные пальцы вздрагивали и цепко перехватывали друг друга.

Андрей вошел минут через десять — ссутулившись, тяжелыми неуверенными шагами, словно пол под ним слегка качало. Он был бледен и угрюм.

— Товарищ капитан, космонавт Савин из полета в квадрат 288-Б прибыл. Витаскоп доставлен. Происшествий нет.

— Хорошо. Идите, Савин.

Андрей повернулся, чтобы уйти.

— Вы плохо себя чувствуете, Савин?

Было в голосе Медведева что-то такое, что заставило Андрея внутренне сжаться.

— Нет, я чувствую себя отлично. Просто немного устал.

Во взгляде Медведева не было обычной насмешливости. Глаза смотрели строго и грустно.

— В таком случае, я хотел бы попросить вас немного помочь мне.

Чувствуя между лопатками струйки холодного пота, Андрей шел за Медведевым по ярко освещенному коридору.

Шеф что-то подозревает. Если он догадается... Андрей уже видел такое однажды: восемь дископланов, повисших над почвой, скрещенные струи холодной плазмы, убивающей все живое... По уставному это называется «немедленная полная стерилизация зараженной местности».

Радиорубка сияла полированным металлом и стеклом под темным куполом объемной вариакарты. Странный звездный купол с повисшими в пространстве названиями, вдоль и поперек перечеркнутый трассирующими строчками линий менго-связи, придавал рубке сходство с планетарием. Пол слабо тлел, подсвечивая снизу переговорные пульты. Над одним из них опалово поблескивал экран прямой телесвязи с Землей. Этому экрану суждено скоро ожить после полугодового перерыва. Там, у границ Солнечной системы...

Андрей поискал глазами бронированную торпеду «Хроноса». Капсулы не было. Значит, «Хронос» уже в аварийной катапульте. Какой же помощи хочет от него шеф?

— Придется проверить всю схему радиоконтроля САЖО-5 и «Примы», неторопливо и бесцветно заговорил Медведев, не глядя на Андрея. — Когда пропал контрольный сигнал со скафандра...

— Я случайно задел аварийный предохранитель.

— Да, да, вы сразу сказали мне об этом. Вы ведь были тогда уже в кабине.

— В кабине.

— Вот видите! Когда пропал сигнал со скафандра, я взял на контроль «Приму», но и там не было сигнала... Ведь вы сразу взлетели, судя по радиограмме?

— Сразу...

— Да... Значит, в системе радиоконтроля что-то барахлит, иной причины быть не может. Если только...

Медведев рассеянно двигал взад-вперед микшер мощности следящего агрегата, и длинная стрелка главного амперметра покорно качалась от нуля до красной черты. Мерные качания гипнотизировали.

— Если только вы не снимали скафандр, чтобы подышать свежим воздухом этой гостеприимной планеты.

Последняя фраза прозвучала громко и резко. Андрей оторвал, наконец, глаза от гипнотической стрелки и попробовал улыбнуться.

— Да, я... с-собирался погулять, как вы помните... Но как-то не получилось... В другой раз...

Медведев не поднимал головы, поглощенный игрой с микшером, и Андрей начал тихо злиться.

— В конце концов, я не знаю, в чем дело. Может быть, схема виновата. Зеленое солнце было в зените, а в это время, как вы знаете, ионизированная за черный день углекислота разряжается в пространство. Возникают всякие магнитные и электрические облака. Может быть, такое облако на время экранировало контрольный сигнал «Примы». Откуда я знаю? А схема... Схему можно проверить, если хотите...

Медведев поднял голову и потер лоб, искоса поглядывая на Андрея, точно увидел его впервые. Андрей выдержал взгляд, только побледнел еще больше.

— Да. Я этого не учел. Вы правы. Схема, вероятно, в порядке. Просто какие-то помехи прервали сигнал. Извините, что побеспокоил.

Он говорил негромко и устало, словно перенес огромное душевное и физическое напряжение, словно это он, а не Андрей, был в квадрате 288-Б. Злость прошла, и Андрей почувствовал вдруг прилив доверчивой ребячьей нежности к этому рано поседевшему, замкнутому человеку. Ему захотелось взять его за руку, крепко сжать и рассказать все. Все — от начала до конца. Он должен понять.

Они стояли друг против друга и молчали. И оба вздрогнули, услышав в динамике резкий голос капитана:

— Всем в кают-компанию! Всем в кают-компанию!

Капитан встретил их торжественный, затянутый в парадный китель, выбритый и благоухающий какими-то духами.

— Прошу садиться.

Садиться никому не хотелось. Все столпились у стола, перешептываясь, оправляя свитера и куртки, наскоро причесываясь, словно готовились к групповой фотографии. Андрей, невольно смущаясь, встал за спины товарищей — он так и не успел снять комбинезон.

Артур поднял руку.