Вечные паруса

— «Сатурн» чувствует себя отлично и может подождать. Итак, сколько?

— Я купил их у Вилли за пятьсот долларов...

Чек оторвался с треском электрического разряда.

— Здесь тысяча долларов.

Оператор покраснел до корней волос и взял чек. Потом вытащил из портфеля небольшой пакет и подал Горингу. Рука его заметно дрожала.

— Только не подумайте плохого, док. У меня болеет жена, а на лечение нужны деньги. Иначе бы я ни за что...

— Ладно, ладно, Кэрол. Спасибо тебе за помощь. Ты сам не представляешь, какую услугу ты мне оказал.

— Надеюсь, ваш знакомый будет доволен. Передайте ему привет от меня. Он, видимо, башковитый парень.

— Обязательно передам.

Дэвид задумчиво разглядывал содержимое пакета. Там лежала куча белых трубочек, похожих на мелкую лапшу. Он взял одну из них и поднес близко к глазам, разглядывая красную надпись: «USSR. Krasnojarsk».

— Красноярск... Ты уверен, что они выдержат полчаса?

— Абсолютно точно, док. Отличная работа. Совершенно новое решение. Я сам проверял — работают, как ангелы.

— Ну, спасибо, старина. Я в долгу перед тобой.

Когда Старковский ушел, Горинг подошел к стене и нажал что-то в левом нижнем углу большого синтековра. Ковер бесшумно ушел в стену, открыв проход в смежную комнату.

В углу под двумя сильными рефлекторами стоял большой стол, на котором громоздилось паукообразное устройство с тускло поблескивающим экраном видеофона вместо глаз. От него тянулся кабель потоньше — там, у окна, закрытого частым жалюзи, на высокой черной треноге покоилось нечто, весьма похожее на механического спрута: металлический пузырь с радужными разводами недавней сварки, у входного отверстия которого дрожали при малейшем движении воздуха длинные щупальца пружинных антенн.

Дэвид бросил на стол схемы, принесенные Кэролом, положил рядом пакет с полупроводниками и несколько минут стоял в задумчивости. Потом быстро снял мягкий домашний халат и бросил его на спинку стула. Под халатом оказался комбинезон, в нескольких местах прожженный кислотой.

Пододвинув поближе манипулятор с инструментами, Горинг погрузился в работу. Две огромные черные тени метнулись в противоположные углы комнаты и застыли, как на карауле.

Вечерело. Красные полосы заходящего солнца, прорываясь между редкими деревьями институтского парка, висели параллельно земле. Окна кларковской виллы плавились и пылали, и зыбкие лучи словно связывали их с огромным багровым шаром, гаснущим на горизонте.

Традиционный вечерний кофе остывал. Кларк, видимо, забыл о нем. Откинув голову на высокую спинку соломенного кресла, он, прищурясь, смотрел на солнце. Его борода отливала каким-то странным пурпурно-фиолетовым огнем, обрамляя продубленное временем и ветром лицо. Дог лежал рядом, положив голову на лапы, и тоже смотрел на пылающий край неба, изредка помаргивая густыми белыми ресницами.

Мэгги вошла не слышно и стала убирать со стола.

— Не надо, Мэгги. Пусть стоит.

— Фу, ты меня напугал. Я думала, что ты пригрелся на солнышке и спишь.

— Нет, Мэгги, я не сплю. Я думаю, будь проклята эта земля...

Любимое кларковское «будь проклята эта земля» имело тысячу оттенков. Оно могло означать что угодно, кроме своего прямого смысла. Бурные раскаты «пиратского проклятия» гремели неистребимой радостью жизни в институтских коридорах и лабораториях, в городской толчее, в зеленом смеющемся чуде весеннего леса, навстречу молниям приближающейся грозы. Оно звучало то гневом, то удивлением, то заразительным весельем. Но сейчас в этой фразе проскользнула горечь, и Мэгги сразу уловила ее.

— О чем же думает мой гениальный па?

— Я сделал великое открытие, дочь моя.

— Даже так?

Мэгги присела на подлокотник кресла, прижалась к отцу, запустила, как в детстве, пальцы в его полуседые вихры.

— Да, Мэгги. Я понял, наконец, то, что давно мучило меня. Последний год мы с настойчивостью идиотов стучались в глухую стену, не подозревая, что дверь находится где-то совсем в другой стороне. Так что все это, — Кларк положил руку на толстенную кипу записей, — все это придется отправить в регенератор и начинать сначала...

— Сначала? Но Дэвид говорил, что работа практически закончена!

— Дэвид... Дней пять назад он мне такую истерику закатил, я не знал, что и делать, что говорить. Мне уже тогда было ясно, что дело пахнет крахом, но он так верит в Петлю Времени... Я просто спасовал. Тем более что у меня у самого еще теплилась надежда...

— Так никакой Петли Времени не существует?

— Существует, но черт знает что. Сначала ЭТО действительно ведет себя, как Петля, но потом... Потом начинается какая-то чертовщина... Воронка или труба — одному богу известно...

— Богу Сатурну? — лукаво улыбнулась Мэгги.

— Нет уж, дудки. Этому богу я не дамся. Я полезу в эту трубу и узнаю, куда она ведет, будь проклята эта земля! Просто мы дали маху. Мы плыли по поверхности, пытаясь управлять течением, а надо лезть в глубину. Надо браться с другого бока. Понимаешь, пространственная инверсия минус-времени...

Мэгги закрыла ладонями рот отцу.