Вечные паруса

Это был полукабинет, полулаборатория со сводчатым готическом потолком, с высокими стилизованными под средневековье книжными стеллажами, причудливо перемешивающимися с лабораторными витринами, стойками с химической посудой, какими-то аппаратами и приборами.

В комнате горели только две неярких лампы: одна — слева, над дверью с желто-красным кружком «Осторожно, радиация», вторая — в глубине, на громоздком письменном столе.

У стола стоял человек в белом халате, накинутом на плечи. Он стоял, опустив голову, и лицо его скрывала тень от абажура.

— Здравствуйте. Проходите, пожалуйста.

Здесь, не искаженный радиоволнами, голос звучал еще более молодо. Роберт сделал шаг вперед, но Дуайт остался у стены.

— Я не буду больше томить вас загадками, господа. Честное слово, меньше всего мне хотелось вас дурачить. Дело в том...

Человек помолчал, левая рука его рассеянно листала бумаги на столе.

— Мистер Роберт, вы помните Чарли Солсбери таким, каким был он пятнадцать лет назад, — когда он поступил к вам на работу?

Роберт не ответил, и человек за столом продолжал:

— Ему было сорок пять, но он был еще чертовски крепкий парень, не правда ли? Он здорово сдал за эти годы, но окончательно доконала его бомба — он принял на себя удар, который предназначался вам, мистер Роберт, и предназначался, кажется, вполне заслуженно, не так ли?

— Короче, доктор, — подал голос от стены Дуайт.

— Короче? Ну, что ж...

Человек поднял голову, и свет настольной лампы упал ему на лицо.

Дуайт выхватил пистолет раньше, чем Роберт успел перевести дух.

— Не имеет смысла идти дальше, — сказала Джой, приостановившись. Можно подняться в комнату, где вы можете подождать мистера Роберта и мистера Дуайта. Там вам будет удобно.

Телохранителям было не по себе. Их смущала спокойная властность молодой женщины, явная встревоженность хозяев, необычность этого черного коридора без входа и выхода. Инстинктивное чувство опасности заставляло их держаться настороже.

— А как боссы найдут нас?

— Через меня, разумеется. Когда все кончится, я вас провожу.

— Где вы будете?

— У меня дела. Но я приду сразу, как все кончится.

Головы телохранителей были отлично натренированы для смертельного удара в живот, но не больше. Сейчас бить было некого, приказов не было, и старший махнул рукой.

— Делайте, как знаете, мисс. Мы привыкли выполнять. Думать — не наше дело.

Джой положила ладонь на стену, и большая каменная глыба сдвинулась, открыв кабину лифта.

— Как в цирке — прищелкнул языком младший.

— Техника, — констатировал старший.

Лифт поднял их в маленькую комнатку, посреди которой стоял стол, такой же, как в холле, несколько кресел, мягкая тахта у стены и какие-то шкафы со множеством отделений. Джой откинула полог, за которым оказались полуразобранный пульт и большой, в полстены, экран.

— Здесь была раньше служба подсматривания, — сказала Джой. — Ну, а теперь можно включить телепрограмму.

— Не надо, мисс. Вот если бы промочить горло — это другое дело...

— О господи, как я сразу не догадалась. Извините. Вам виски?

— Сойдет и виски.

Бутылка выскочила из стола, и охранники сразу повеселели.

— Ну, я вас покидаю. Если не хватит — вот здесь наборная карточка. Я думаю, вы справитесь.

Дверь за Джой захлопнулась с легким металлическим щелчком.

Младший подошел к двери, толкнул.

— Закрыто. Если мы попались — то попались.

— Отсюда и с открытыми дверями не выберешься.

Младший, обходя комнату, обнаружил за пультом еще одну дверь.

— Боб, а тут, оказывается, есть все, что надо.

— Ну и отлично.

— Но, вообще-то, здесь мрачновато. Как в гробу.

— В гробу не бывает виски. Садись.

Младший захохотал, хлопнул старшего по спине.

— Ты прав, старина. Есть что пить, есть куда лить — что еще надо простым парням, вроде нас? Хватим, Боб!

— Хватим, Сэм.

Телохранители сняли пиджаки, отстегнули лучеметы, кряхтя, стащили плотные негнущиеся кольчуги с эластичными бронепрокладками и побросали всю свою тяжелую сбрую на тахту.

Виски светилось в бутылке золотистым солнечным светом, и уже после первой рюмки им стало уютно и тепло.

Однако человек за столом никак не реагировал на наведенное дуло пистолета.

— Успокойтесь, мистер Дуайт. У вас просто плохая зрительная память. Посмотрите внимательнее.

Он усилил свет лампы и продолжал глядеть на Смитов грустно и слегка иронически.

На вид ему было лет сорок, и легкая седина на висках, как ни странно, не старила, а наоборот, молодила его — может быть, потому, что резче подчеркивала матовый, без единой морщины, высокий лоб и живые глаза.

Он улыбнулся, и сверкнули в улыбке крепкие белые зубы.

— Черт подери, Солсбери, что с тобой? Где твои шрамы, очки... и все остальное? Ведь у тебя...

— У меня была сожжена половина лица, выбиты все зубы вместе с изрядным куском нижней челюсти, катаракта от ожога, которую, правда, удачно оперировали, но тем не менее без очков я не видел дальше своего собственного носа, не так ли?

— Клянусь дьяволом, совершенно верно!

Дуайт убрал пистолет и подошел поближе.

— Простите, мистер Солсбери, понимаете... все это несколько необычно. Извините за эту игрушку, но...