Вечные паруса

— А этого лейтенанта — раз! — и пополам.

— Чистая работа.

— Тише, господа!

Полицейский снова появился — еще более подчеркнуто строгий.

— На месте преступления найдена вот эта визитная карточка.

Во всю телестену распластала крылья черная птица с черепом в когтях.

— «Коршуны Космоса»!..

— Коршун хорош...

— Тощий что-то очень.

— Откормится.

— Тише...

— Расследование продолжается. Есть основания полагать, что появилась новая гангстерская организация. Всех лояльных граждан, которые имеют какие-либо сведения о «Коршунах Космоса», о похищении трупа Эдварда Стоуна или о чем-либо другом, связанном с этим, уголовная полиция и МСК просят сообщить по адресу...

Зал снова дружно загалдел, обсуждая происшествие, хоть как-то развеявшее томительную скуку, и поэтому никто не заметил, когда и как появились четверо новых посетителей, с которых ручьями стекала вода.

Они, не снимая плащей, прошли к стойке, но Клаус не обратил на них внимания даже тогда, когда они оказались под самым его носом.

— Всем по двойному виски.

Клаус скорее автоматически, чем осознанно, плеснул в четыре рюмки золотистую жидкость.

— Я сказал — всем!

Клаус поднял голову и встретился с бесстрастным взглядом холодных серых глаз. Лицо показалось ему знакомым, но он сейчас никак не мог припомнить, где он видел этого человека. Особенно вот этот белый шрам на подбородке.

— Ты что, дядя Клаус, резал лук или у тебя трахома? Ты стал плохо видеть. Я сказал всем, а ты налил только четыре рюмки. Ведь с тобою нас пятеро.

— Я не пью.

— Даже за упокой души Тэдди Заморыша?

— Кто вы такие? Я где-то видел тебя.

— Это тебе показалось, Герман Клаус. Мы из уголовной полиции.

Человек со шрамом небрежно протянул через стойку удостоверение. Клаус повертел его в руках и вернул.

— Что вам надо?

— Во-первых, поскольку Тэдди уже нет в живых и спасти его невозможно, мы хотим спасти хотя бы его доброе имя. Потолкуем?

— Ну, если так, то потолкуем. Садитесь здесь.

Бармен налил пятую рюмку и придвинул себе. Трое сели на высокие вращающиеся стулья, а четвертый остался стоять, повернувшись лицом к залу.

— Позавчера ночью Тэдди был у тебя. Зачем?

— Он заехал выпить и поговорить. Они всегда со Свэном приезжали ко мне после рейса.

— Он был один?

— Да.

— А у тебя кто-нибудь был?

— Нет. В тот вечер никого.

— О чем вы говорили?

— О чем говорят старые знакомые после долгой разлуки? Вспоминали друзей. Толковали о жизни.

— Он говорил, как погиб Свэн Стэрберг?

— Да. Авария. Неуправляемая ядерная реакция в баках. Свэн взорвался.

— Где?

— Тэдди... он не говорил.

— Не юли, Клаус. Это очень важно. Для доброго имени Тэдди.

Клаус посмотрел на всех четверых изумленно и недоверчиво.

— Вы что, свихнулись?

— Для дела надо точно знать, где взорвался Свэн. Ты это хочешь скрыть. И это очень подозрительно.

— Но я, ей-богу, не помню. Мы тогда здорово выпили. Я хотел спросить утром, но он уехал, когда я спал. Даже не попрощался.

— Выпей виски — это прочистит память. Постарайся вспомнить все до последней мелочи.

Клаус отхлебнул из рюмки, сжал голову ладонями. Бой подскочил к стойке, удивленно оглядел молчаливую группу, вздохнул, увидев лужу на полу, и тронул за локоть задумавшегося бармена.

— Дядя Клаус, четыре цейлонских грога.

— Налей сам. Грог внизу слева.

Белая куртка боя упорхнула в зал.

— Пятно... Красное пятно...

— Что?

— Он здорово перебрал. Когда он говорил о Свэне, у него начиналась истерика. Он все время говорил про какое-то красное пятно.

— Что за чушь?

— Да. Он сказал именно так: «Свэн взорвался... там... красное пятно»... И ткнул пальцем в карту, но я стоял далеко и не заметил, куда. Я не стал его расспрашивать, потому что ему было плохо, я хотел спросить утром. Это все, что я знаю.

Сероглазый потер шрам на подбородке, и Клаусу опять показалось, что он когда-то уже видел этот жест.

— Не густо. Это действительно все?

— Да.

— Смотри, Клаус. Если что — мы тебя под землей сыщем.

Все трое поднялись и направились к выходу, подняв капюшоны. Сероглазый бросил на стойку пятидолларовую бумажку.

Дождь продолжался, разговоры по поводу происшествия на автотрассе уже иссякли, телестена показывала какую-то рекламную пьесу, и скука снова сводила скулы, а у этих четверых в плащах был какой-то не совсем обычный вид, и то, что они уходили в такую грозу, было тоже не совсем нормально, поэтому десятки сонных глаз провожали четверку, пока вертящаяся дверь не замерла за последним из них.

Клаус привычно смахнул пятерку со стойки в кассовый ящик, но из-под нее вылетел белый картонный квадратик.

Бармен взял его в руки, повертел в недоумении и вдруг бросился к окну.

Черная длинная, как торпеда, машина бесшумно ринулась в дождь и через мгновение исчезла за густой серой пеленой.