Вечный бой

— Всё. Через три минуты он пойдёт за нами в огонь и в воду, и под китайские пули.

— Не понял.

— Это, Серёга, сыворотка Д, — повторил я, — особо секретный препарат. Потому, он имеется в аптечке только у меня и старлея. Он полностью подавляет волю. Знаешь, кто такие зомби?

— Не слышал.

— Ну, представь себе куклу, робота, которому всё до фени; абсолютно всё, кроме команд, которые ему подают. Скажешь: иди, пойдёт; скажешь: стой, будет стоять. Прикажи стоять на голове, встанет на голову. Дерьмо прикажи есть, будет жрать и не поморщится. У него нет ни желаний, ни эмоций, у него нет ничего, только покорность приказам. Сыворотку эту создали специально для таких случаев, как у нас.

— Здорово! Значит, нам его тащить не придётся, сам пойдёт?

— Даже побежит. Но тут, Серый, есть один неприятный момент. Ты заметил, я время засёк. Больше двенадцати часов подряд человеку нельзя находиться под действием этой сыворотки, иначе, — я выразительно покрутил пальцем у виска, — Если мы это время прошляпим, можно будет его просто пристрелить. Толку от него уже не будет. До истечения этого срока надо ввести вот этот препарат, — я показал желтый шприц-тюбик, — и сделать, самое меньшее, трехчасовой перерыв. Потом снова можно вводить Д, но уже только на шесть часов. Потом, после перерыва, ещё на три часа. Это — предел. Понял? Запомни шприцы, если со мной что случится.

— Понял.

— Вот и хорошо. А теперь, развяжем нашего клиента. Он уже созрел.

И правда. Ярость в глазах китайского майора потухла, кровь от лица отхлынула. Он спокойно и безмятежно глядел в серое небо, словно лежал не связанным на снегу, а отдыхал на пляже. Мы развязали стягивающие руки и ноги петли и вынули кляп.

— Встать! — приказал я по-китайски.

Это было одно из немногих китайских слов, которые знали все разведчики. Майор спокойно встал готовый к выполнению дальнейших приказаний. Я указал рукой на джип.

— Постой! — остановил меня Корнеев, — Ты что, Старый, сдурел? Зачем нам эта таратайка?

— Как зачем? Ехать, конечно. Как ещё иначе нам вовремя добраться до точки перехода? С этой перестрелкой да с языком мы и так уже столько времени потеряли, что даже если мы всю дорогу бежать будем без остановки, и то не успеем. А сможем мы бежать без малого сутки?

— А китайцы? Они же сразу нас засекут! Или ты их за дураков держишь?

— Как раз нет! И они нас за дураков не держат, знают с кем имеют дело. Поэтому, они никогда не подумают, что мы после такого шума решимся ехать по их территории средь бела дня на машине. Что головой качаешь? Сомневаешься? А ты не сомневайся. Помнишь, как Суворов говаривал: «Смелость города берёт!» В нашем случае город возьмёт наглость. Китайцы готовы ко всему, они уже всё рассчитали. Всё, но только не такую наглость.

— Далеко ли мы сможем уехать таким образом?

— Черт его знает. Этой дороги на карте нет. Да пусть хотя бы километров десять-пятнадцать, и то хорошо. Пошли.

Я толкнул китайца в спину и приказал ему:

— Иди!

Мы втроём спустились с сопки на дорогу. Я усмехнулся, заметив, что Сергей держит майора под прицелом автомата. Не доверяет, значит, сыворотке Д. Одновременно с нами к джипу подошли и Алахвердиев с Цыретаровым, которые несли Седова. Я коротко объяснил обстановку и сообщил о принятом мной решении. Вопреки моему ожиданию и в отличие от Корнеева, разведчики сразу одобрили дерзкий замысел.

Джип был довольно вместительный. Тело водителя мы положили на пол. Китайского майора посадили посередине заднего сидения, двое разведчиков уселись по бокам, а Седова положили им на колени. За руль сел Васечкин, я занял место рядом с ним, а ещё двое устроились в заднем багажнике среди катушек с проводами и прочего связистского барахла. Они наблюдали за задней полусферой.

Дорога действительно была довольно паршивой, но имела одно важное для нас достоинство. Она вела на запад, временами незначительно уклоняясь то к северу, то к югу. Мы проехали по ней почти тридцать километров и не увидели ни одной живой души. Видимо, оцепление против нас китайцы выставили значительно восточнее. Только один раз нам пришлось, мягко говоря, понервничать.

На двадцать пятом километре Корнеев, следивший за задней полусферой, крикнул:

— Вертолёт!

Нас нагонял Ми-4, летевший на высоте около сорока метров. Мы приготовились к самому худшему. От вертолёта в степи не спрячешься. Но вертолёт, не долетев до нас метров двести, повернул на север и скрылся за сопками. Мы облегченно вздохнули. Я оказался прав. Китайцам и в голову не пришло, что те, кого они ищут, раскатывают средь бела дня на китайском джипе у них под носом и ничего не боятся.

— Правильно говорят, — сказал Алахвердиев, — Наглость — второе счастье.

Но счастье наше продолжалось, увы, недолго. На тридцатом километре дорога резко повернула на юг. Гриценко поднялся на сопку и осмотрелся. Спустившись, он доложил:

— Всё, приехали. Так туда и уходит, — он махнул рукой в южном направлении.