Вечный бой

— Старый, а ты, часом, не того? — поинтересовался Гриценко, — Там же та самая дивизия стоит, а у нас раненный. Нам к Аргуни пробираться надо. Выход всё равно провалился.

— Правильно говоришь, Василёк, — согласился я, — Задание сорвано, без старлея мы никаких переговоров подслушать не сможем. Но как ты сейчас к Аргуни проберёшься? Они дорогу плотно перекрыли. Скоро и сюда пожалуют. А там они после взрыва мины нас будут искать в последнюю очередь. Значит, мы выиграем время и сможем уйти подальше. Пусть поищут.

Возразить было нечего. Да и не принято в разведке возражать. Приказ, есть приказ. Мы подхватили неподвижного, отключенного промедолом Седова и быстрым шагом направились на юго-запад, постепенно удаляясь от границы. Примерно через полчаса пискнул сигнал радиостанции, и Алахвердиев сообщил:

— Есть ответ!

— Принимай, буду записывать, — сказал я, доставая блокнот.

Гурбон надел наушники и нажал кнопку приёма.

— Сопка — Багульнику…

Дальше последовал ряд цифр. Гурбон выговаривал их четко с расстановкой. Закончив приём, он добавил с улыбкой:

— Целую, твой папа.

Но я, против обыкновения, даже не усмехнулся. То, что получалось у меня после расшифровки, поражало своей несуразностью. Я ещё раз проверил себя. Нет, всё правильно.

— Что там, Старый? — увидев моё замешательство, спросил Цыретаров.

— Выполнение задания прекратить, — начал я перевод, — Возвращение через двадцать четыре часа по варианту три. Связь через четыре часа.

— Они там, что, спятили? Какие двадцать четыре часа? Он же не протянет столько! Какой такой вариант три? Это же черт знает где! Как мы туда доберёмся? Они, наверное, не поняли, что у нас произошло! — возмущался Цыретаров, — Ты что им передал, Старый?

— Всё как есть, — ответил я и протянул Григорию блокнот, — Смотри сам, вот моя шифровка.

— Наше место: четыре-тринадцать, — начал разбирать Цыретаров сочетания цифр, — Командир тяжело ранен, категория Д (угроза для жизни). Всё верно. Извини, Старый. Но какого лешего они там дурью маются?

— Видимо, осложнилась обстановка. Да и так ясно, нам здесь теперь границу не перейти. Будем двигаться к третьему варианту.

— Это ведь всю дорогу бежать придётся, чтобы попасть вовремя, — сказал Васечкин, — Оно бы и ничего. Но скоро светать будет. Днём здесь не побегаешь.

— На рассвете сделаем небольшой привал, передохнём, перекусим и сориентируемся в обстановке. Там видно будет. А сейчас — вперёд!

— Ну, Старый! — пробормотал Гриценко, — Ты словно знал, что нам именно в той стороне переход откроют.

Это были последние слова, прозвучавшие в нашей группе до самого рассвета. Мы прилично удалились от предательской пади, но до точки, где нам готовили переход оставалось ещё далеко. Седов в сознание не приходил, видимо Гриценко «борщанул» с промедолом. Но это было к лучшему. Он, по крайней мере, не испытывал мучений, пока мы несли его, меняясь через каждые полчаса.

Начало светать. Днём двигаться по чужой территории, да ещё и с раненным, было опасно, и я стал искать место для привала. Очень скоро мне попалась заросшая полынью впадина на склоне сопки. Там мы и остановились.

Капитально подкрепившись копченой колбасой и саморазогревающимися консервами, мы начали устраиваться на отдых. Седова уложили в середину, подстелив под него «матрац» из полыни. Я распределил людей на три смены по полтора часа каждая.

— Всё, отдыхаем.

Но отдохнуть не удалось. Не успели мы задремать, как Васечкин и Цыретаров подняли нас.

— Китайцы!

С вершины сопки в нашу сторону спускались одиннадцать человек. Я был озадачен. Нас должны были искать намного восточнее. В любом случае, китайцев здесь быть не должно. Только вернувшись в Монастырь, я узнал, что это была чистая случайность. Когда китайцы оцепили и прочесывали район, где, как они предполагали, мы должны были находиться, один из офицеров ошибся и высадил свой взвод значительно западней. Они проплутали в темноте всю ночь, потеряли всякую ориентировку и друг друга. А утром одно из отделений случайно вышло на нас.

Внимательно наблюдая за китайцами, я пришел к выводу, что они пройдут в ста метрах от нас. Поскольку, они болтались на сопкам уже давно и вымотались, то нас они, скорее всего, не заметят. Я уже успокоился, когда ведущий неожиданно взял левее, и отделение направилось прямо на нас. Уходить было поздно, они подошли слишком близко.

— К бою! — скомандовал я, — Стрелять по моей команде.

Моя группа быстро развернулась в небольшую цепь. Китайцы ничего не заметили и беспечно приближались. Я поймал на мушку командира, идущего впереди, и нажал на спуск. Сразу же справа и слева ударили автоматы. Уцелевшие после первого залпа китайцы залегли и открыли ответный огонь. Один даже швырнул гранату. Но перестрелка продолжалась не более двух минут. Китайцам не под силу оказалось тягаться с хорошо подготовленными разведчиками. Да и лежали они слишком открыто, попадали, как попало, там, где их настигли первые очереди. А переползти или окопаться не успели, мы им не дали этого сделать.

— Уходим! Быстро! — скомандовал я.