Вечный бой

В Куйбышев Алексей приехал охваченный чувством радости и неловкости. Радостно было увидеть маму, знакомые улицы, дома, трамваи, стадион, школьных товарищей. Но угнетало ощущение вины. Он был виноват перед матерью, которой мало помогал, редко писал письма. Ведь обещал ей после выпуска из училища: "Плакать больше никогда не будешь!" А сколько слез пролила, наверное, мать, убедившись, что последняя и единственная надежда ее - сын не принес ожидаемого счастья. Уехал, забыл и живет, видно, неправильной жизнью.

Еще большее чувство вины тяготило Шатрова, когда он думал о Наде...

Мать встретила сына приветливо, но настороженно. Надя после возвращения из Рабата не рассказала ей правды о неблаговидном образе жизни Алексея. Но сердце матери чувствовало - плохи дела у Алеши, грозит ему беда, а может быть, и стряслась уж она, эта беда. Поглядывая на сына, но не находя ответа и не понимая, что происходит с Алексеем, мать прятала боль и сомнения в хлопотливой радости свидания:

- Переменился! Настоящий офицер... Да что же ты худой-то такой? Или вас там не кормят? Ну-ка садись, я тебя домашним попотчую.

За столом мать заговорила о Наде. Алексей, скрывая волнение, насторожился.

- Надюша бывает часто. Помогает мне.

- Чем она может помочь, сама с матерью на стипендии сидит, - возразил Алексей.

- Нет, не скажи, сынок. Помощь не всегда в деньгах приходит. Доброе слово человеку порой нужнее любых капиталов. А мне, одинокой, тем более. Придет Надя, о здоровье спросит, поговорит, пошутит, прибрать поможет. Она институт-то в нынешнем году закончила. Диплом приносила. Показывала. Подумала я тогда: может, и тебе лучше было бы с ней в институт поступить не ходить в офицеры. Трудно там, почернел совсем. - Мать жалостливо смотрела на сына. Это от солнца, мама! Солнца у нас очень много.

И вдруг очень простая мысль мелькнула у Алексея, он поразился, почему об этом никогда не задумывался раньше:

- Мам, а чего ты здесь одна живешь? Поедем со мной, будем жить вместе.

Мать мягко махнула рукой:

- Что ты, Алеша. Куда мне? Разве я за тобой угонюсь? Военные - народ непоседливый, нынче здесь, завтра там. Я уж тут к месту приросла. Здесь жизнь прошла, здесь и помирать буду.

Убрав со стола, мать просто, по-будничному сказала:

- Ну вот, теперь можешь к Наде пойти. Ждет она тебя. Веди ее к нам. И Анастасию Михайловну зови. Мы вам пельменей налепим. Вместе обедать будем.

Алексей украдкой взглянул на мать: хитрит или в самом деле не знает? Неужели Надя ничего не рассказывала? Как было бы хорошо, если бы все в действительности обстояло так просто: пошел за Надей, пригласил ее и мать, пообедали бы, пошли вечером в кино. В театр старушки не согласятся платьев приличных нет. Погуляли бы по городу. А в следующее воскресенье в загс. Пригласили бы друзей, устроили свадьбу.

Алексей встал, надел китель. Осмотрел себя в зеркало:

- Пойду.

- Иди, иди, - сказала мать добрым говорком, а когда вышел Алексей в прихожую, перекрестила хлопнувшую за ним дверь.

На улице Шатров встретился со Славкой Оганесяном.

- Здорово, генерал! - крикнул первым Славка.

Алексей радостно пожал руку товарищу. Красивый, модно одетый Славка выглядел солидным, преуспевающим мужчиной.

- В отпуск приехал? Силен, бродяга, настоящим генералом выглядишь!

- Ну а ты как? - спросил Алексей.

- Порядок. Окончил политехнический, в управлении работаю. Хочу бежать на завод, тоска с бумажками.

Алексей вспомнил про школьную Славкину любовь и спросил:

- А где сейчас Люба Ростовцева?

- Нет такой.

- Что с ней случилось? - встревожился Алексей.

- Она стала Любовью Николаевной Оганесян!

Славка значительно поднял вверх указательный палец.

- Что ты говоришь? Молодчина, не растерялся!

- Да, собственно, все к тому шло.

- Мы живем там же, вместе со стариками, - сказал Славка. - Я вижу, ты к Наде топаешь? Не буду задерживать. Приходите сегодня вечерком. Посидим, поболтаем. Придешь?

- Не знаю, как Надя.

- Хо! А ты с ней не разговаривай: бери и волоки к нам. Договорились?

Алексей пошел дальше. Он шел к Наде и в то же время сознавал, что не имеет права к ней идти. Иногда смотрел в боковые улицы, искал, куда бы свернуть. Хитрил сам с собой, подбирал причину, чтоб оттянуть встречу или вообще отложить. Но идти было некуда и незачем.

Виноватые люди обычно стараются не шуметь, движения у них мягкие, осторожные. Алексей так тихо открыл дверь, что Надя не услышала.

Она стояла у стола, гладила белье. Сердце Алексея гулко забилось. Комната дохнула приятным домовитым теплом и запахом чистого, свежеотглаженного белья.

Алексей переступил с ноги на ногу, и Надя оглянулась. На лице ее засветилась радость. Она подошла к Алексею, с любопытством заглянула в глаза, как тогда в Рабате, на перроне. Алексей опустил голову. Однако короткого мгновения, когда их глаза встретились, для Нади было достаточно, чтобы понять многое.