Вечный человек

К этому времени отряды чехов, поляков, югославов и болгар усилили атаку эсэсовских казарм с тыла, где уже действовали люди Бибикова, подъехавшие на захваченных грузовиках. Гитлеровцы оказались между двумя огнями. Казармы эсэсовцев, их жилые коттеджи занимали один за другим.

Мимо эсэсовского ревира, где находился теперь штаб бригады Назимова, провели группу пленных гитлеровцев.

Стрельба почему-то стала стихать. Вскоре все выяснилось.

В штаб бригады явился комбат Харитонов. На нем — новенькая кожаная куртка. Он доложил, что вещевые склады очищены от врага, и передал Назимову куртку, точно такую же, какая была на нем.

— Облачайся в трофей. Склады забиты всяким обмундированием. Весь лагерь можно одеть.

— Охрану у складов выставил?

— Первым долгом.

На командный пункт почти одновременно явились Бобровников, Задонов, Чернов, доложили, что эсэсовские казармы и коттеджи тоже взяты.

Стрельба всюду замирала.

Назимов горячо поздравил комбатов с победой, поблагодарил за отличное выполнение боевой задачи. Потом раскинул на столе карту.

— Нам необходимо закрепить победу. Задонов, твой батальон оседлает вот эту западную дорогу. Подразделение Харитонова перехватит дорогу на Веймар. Продолжайте строго наблюдать за воздухом. Чернов, ты останешься в резерве, будешь охранять оружейные и вещевые склады. Без разрешения главного штаба оружия никому не давать. Не забывайте, что в лагере, еще немало «зеленых». Вполне допустимо, что многие, из них переоделись в суматохе, могут навредить нам.

Нужно выставить надежных часовых у продуктовых складов и кухни. До распоряжения центра никому не выдавать ни крошки. Продукты для бойцов будут получать лично командиры батальонов. Надо строго экономить продовольствие…

Назимов не успел окончить инструктаж, — открылась дверь, и группа бойцов втолкнула в комнату растерянного полковника СС.

— Товарищ комбриг, — доложил старшей из бойцов, — вот, особого гада поймали.

Назимов взглянул и… узнал Реммера. Лицо Баки побледнело, глаза вспыхнули ненавистью, он медленно вытаскивал пистолет.

Реммер, выпучив глаза, стоял навытяжку, все еще не понимая, что случилось с ним. Полчаса назад, ничего не подозревая, он выехал из Веймара, чтобы лично наблюдать, как будет уничтожаться лагерь. А потом он должен был вернуться вместе с Кампе в Веймар. Но у лагерного шлагбаума его машину остановили какие-то странные люди. Он не успел вытащить пистолет, как его и шофера выволокли из машины.

Осмотревшись, Реммер закрыл обеими ладонями лицо, дико вскрикнул.

— Что, гад, узнал?.. — Назимов спрятал свой пистолет. — Ребята, уведите его и смотрите хорошенько. Этот гестаповец истязал многих наших товарищей. Мы ему устроим суд перед всем лагерем.

Реммера увели.

— А когда будет вынесен приговор суда, я своей рукой прикончу этого палача! — Назимов сложил карту. — Я — в главный штаб.

Только успел он открыть дверь, раздалась автоматная очередь.

— Кто стрелял? Зачем? — строго спросил Баки. Но ему молча указали в сторону забора. Там скорчившись лежал Реммер.

— Хотел убежать, — объяснил один из бойцов.

В главном штабе Назимов четко отрапортовал Смердову:

— Товарищ командующий, боевой приказ выполнен, враг разбит! Частично уничтожен, частично бежал. Территория лагеря очищена! Узники освобождены!

Смердов обнял его, расцеловал. Явились остальные: комбриги — Бибиков и Шведов. Они тоже успели облачиться в кожаные куртки. В рапортах своих повторили то же самое, о чем уже докладывал Назимов.

— Кампе захвачен? — спросил Смердов.

— Начальника лагеря, коменданта и прочих фюреров должны были захватить немецкие отряды, действовавшие в районе комендатуры. Но большинство гитлеровских главарей ускользнуло. Сам Кампе, говорят, переоделся в женское платье и бежал в неизвестном направлении.

…Когда Назимов вышел из главного штаба, над центральными воротами Бухенвальда развевалось красное знамя. С великим волнением смотрел Баки Назимов на это бессмертное знамя. Нет такой силы, которая могла бы его спустить с древка. Назимов, как и тысячи его боевых соратников, пойдет под этим знаменем к окончательной победе над врагом.

Тут к Назимову незаметно приблизились два мальчика. Один из них был скрипач, так запомнившийся Баки.

— Дядя Борис, — обратился он почему-то шепотом, — что, свобода пришла?

— Да, свобода! — воскликнул Назимов, обнимая мальчиков. — Свобода, ребята! Смотрите, как гордо реет наше красное знамя!

— А дядя Коля где? — спросил юный скрипач, в голосе его звучала тревога. — Его не убили?

— Нет, нет! Он жив! Скоро придет к вам. Идите в восьмой барак, к своим друзьям. Громче кричите «ура»! Никого теперь не бойтесь!

И мальчики с криком «ура» умчались в свой барак.

Назимов взглянул на часы над главными воротами. Было четверть шестого. В бывшей эсэсовской канцелярии раздался телефонный звонок. В трубке зарокотал важный начальственный голос:

— Говорят из канцелярии фюрера. Как идет очистка лагеря?

Немецкий коммунист, дежуривший в канцелярии, ответил:

— Весьма успешно!

Эпилог