Вечный день

Мачты высятся у серой стены,
Как выжженный лес на рассвете,
Черные, как шлак. Мертвая вода
Глядит на брошенные гнилые склады.

Глухим плеском возвращается прилив
Мимо набережной. Ночные помои
Бледною плевою плывут по воде
И трутся о борт парохода в доке.

Объедки, обрывки, грязь, дерьмо
Жижей рвутся сквозь набережные трубы.
А за ними — белое бальное платье,
Голая шея и лицо, как свинец.

Труп переворачивается. Вздувается
Платье, как белый корабль под ветром.
Мертвые глаза вперяются слепо
В небо, в розовые облака. [25]

По лиловой воде — мелкая рябь:
Водяные крысы забираются седоками
На белый корабль. И он гордо плывет,
Весь в серых головах и черных спинах.

Покойница весело течет в потоке
Под плетью ветра и волн. Горой
Взбухает и опадает брюхо,
Звуча под укусами, как гулкий грот.

По реке — в море. А там с обломков
Крушенья приветствует ее Нептун,
И она опускается в зеленую глубь —
Уснуть в объятьях мясистого спрута.

Спящий в лесу {14}

Он спит с утра. Солнце сквозь тучи
Красным тронуло красную рану.
Роса на листьях. Весь лес — как мертвый.
Птичка на ветке вскрикивает во сне.

Покойник спит, забывшись, забытый,
Овеваем лесом. Черви, вгрызаясь
В полый его череп, поют свою песню,
И она ему снится звенящей музыкой.

Как это сладко — спать, отстрадавши
Сон, распасться на свет и прах,
Больше не быть, от всего отсечься,
Уплыть, как вздох ночной тишины,

В царство спящих. В преисподнее братство
Мертвых. В высокие их дворцы,
Чьи отраженья колышет море,
В их застолья, в их праздники без конца,

Где темное пламя встает в светильниках,
Где звонким золотом — струны лир,
А в высоких окнах — морские волны
И зеленые луга, выцветающие вдаль.

Он улыбается полым черепом.
Он спит, как бог, осиленный сладким сном.
Черви набухают в открытых ранах
И, сытые, тащатся через красный лоб.

Мотылек слетает в овраг. [26]На самый
Лепесток цветка. И устало клонится
К ране, как к чаше, [27]полной крови,
Где бархатною розою темнеет жар.

И ты мертва? {15}