Вечный день

В огромном смертном склепе
Как тихо спят они в полых гробницах,
И смерть глядит на немые короба
Пустыми глазницами черномраморных статуй.

Они замкнуты в смерти с незапамятных времен.
Их плащи — в пыли и паутине.
Воздух затхл. Они позабыты.
Время течет неподвижным током.

Воздух тяжек от высохшего елея,
Бывшего ладана и сгнивших цветов.
В трещинах саркофагов мерцают, выцветши,
Гробовые наряды, начиная тлеть.

Из щели свисает тоненькая детская
Ручка, белая и холодная, как воск.
Бальзамированная, она вцепилась
В бархат, когда-то стягивавший цветы.

Маленькое окошко в темном потолке
Желтеет светом зимнего вечера
И узкой полоской сквозь белесую пыль
Ложится на серый гробничный камень.

Ветер разбивает оконце, рвет
Из рук покойников тощие веночки
И метет их понизу высоких стен
В вечную тень их сумрачного приюта.

Мертвецкий край I {24}

Зимнее утро запоздало брезжит,
Желтым тюрбаном приподымаясь над
Тощими тополями, на бегу друг за другом
Черной полосою рассекшими ему лоб.

Шумит прибрежный камыш. Это ветер
Продувает просвет для начала дня.
А в поле буря, как солдат на страже,
Зорю бьет в тугой барабан.

Костлявый кулак раскачивает колокол.
По улице Смерть шагает, как матрос,
Желтыми лошадиными зубами
Закусив остаток седой бороды.

Старая покойница, вздувши брюхо,
Качает маленький детский труп,
А он к себе тянет, точно резиновую,
Дряблую грудь без капли молока.

Двое обезглавленных, [40]головы подмышкой,
Выбрались из цепей под каменной плитой.
В ледяном рассвете промерзшие
Разрубы шей — как красное стекло.

Светлое утро, голубой день,
И желтой розой,
Пахучей розой над полем и кустарником,
В мечтательном воздухе колышется солнце.

Старый череп вылетает из склепа —
Огненно-рыжий хохол и борода,
Которую ловит и в воздухе под челюстью
Оранжевым шарфом свивает ветер.

Улыбаясь, разинула черный рот
Полая пещера. Трупы оседают
И друг за другом ныряют в глотку,
А их прихлопывает немая плита.

II