Вечный двигатель маразма

– Ну вот хочется вам от меня мастер-класс получить! Ладно. В этом случае могу пояснить. Кто все о жильцах знает? Дворник, консьержка, участковый! У последнего книжечка есть, куда он каждый день все происшествия записывает. На территории, где Гасконины жили, работал Филиппов. Это я элементарно узнал. Молодой он тогда был, только срочную отслужил. Сейчас на пенсии. Книжечки свои хранит. Дирижера и балерину хорошо знал, они ему билеты в театр давали бесплатные. Один раз Сергей Николаевич попросил Виктора зайти в школу, сказал: «Там директором близкая подруга нашей семьи работает. Она хочет, чтобы участковый проводил внеклассные занятия со старшеклассниками. Дети в школе сплошь из неблагополучных семей учатся. Вот и возникла идея объяснить им: нельзя нарушать закон». Я подумал, что тетка, вхожая в семью Гаскониных, может много интересного знать. Выяснил, что звать ее – Элина Рафаэлевна Зотова. Упс! Это же моя бывшая училка! Я ее сразу вспомнил. Жива до сих пор, совсем старенькая, но голова ясная, память трезвая. Семьи у нее нет, муж умер, детей не было. Существует она на пенсию, кое-кто из бывших учеников ей помогает. Степа, например.

Я с изумлением посмотрела на мужа.

– Ты мне никогда о том, что посылаешь бывшей классной деньги, не говорил.

– Повода не было, – смутился Дмитриев. – И зачем о помощи кому-то сообщать? Элина единственная из педагогов ко мне хорошо относилась. Я на литературу, русский и все остальные предметы плевать хотел. А она меня поддерживала, благодаря ей я тройки в году получал. Элина человек добрый, жизнь школе отдала. Настоящий педагог, умный, прекрасно детей понимала, к каждому подход находила. Кто ж виноват, что ей пенсию назначили, которой только на оплату коммуналки и лекарств хватает? А в школе она теперь каждый день работать не может, и там тоже мало платят.

– Меня она сразу вспомнила, – улыбнулся Федя, – обрадовалась конфетам, которые я ей принес. Купил самую большую коробку. Недешевую. Поговорили славно. Элина здорово на Любу обижена. Та ей ни разу не позвонила. Я сообразил, что ей горько, нажал на эту педаль, и она мне все рассказала. Про то, как Любу украли.

– С Любой в детстве случился кошмар, – протянула я. – Но, знаешь, Гасконина вовсе не походила на жертву. Она вела себя в классе нагло, не казалась запуганной.

– У пострадавших бывает разная реакция, – заметил Степа, – одни замыкаются и душевно, и физически, запираются в квартирах, не выходят на улицу, ни с кем не общаются, боятся лишнее слово сказать. Многие кидаются в другую крайность. В полночь в мини-юбке одна через лес шагает. Девиз по жизни: «Не дам похитителю мою дальнейшую судьбу испоганить». Вероятно, Люба из второй категории.

– Теперь понятно, почему Гасконина какое-то время находилась на домашнем обучении, а потом очутилась в нашей школе, – подвела я итог.

– Ее отправили под крыло к Элине, – сказал Степа, – надо с ней поговорить. Поехали завтра вместе?

– Навряд ли учительница придет в восторг от встречи со мной, – смутилась я, – я с ней после выпускного вечера ни разу не встретилась, не позвонила.

– Нет, она обрадуется, – возразил Федя, – когда мы о ее бывших учениках заговорили, Элина сказала: «Всегда знала, что Виола добьется успеха. С ранних лет девочка демонстрировала трудолюбие, не сдавалась ни при каких обстоятельствах. И она была нищей. Три эти составляющие, как правило, приводят человека на вершину успеха. Очень радуюсь, когда вижу ее по телевизору».

– Жалко Любу, – сказала я, когда Работкин ушел, – стресс, который она в детстве перенесла, даром не проходит. Зря я в школе Гасконину терпеть не могла.

– Но ты же не знала, что хамство одноклассницы – это защитная реакция от окружающего мира, – возразил муж, – на мой взгляд, любая грубость – проявление слабости. Сильный человек спокоен, ему не надо самоутверждаться с помощью вопля: «Знаете, кто я такой? Всех в порошок сотру».

– Иногда таким образом ведут себя очень богатые люди, – возразила я, – кричат на тех, кто ниже них стоит на социальной лестнице.

Степан улыбнулся.

– Разве мы говорим о финансовом благополучии? Речь идет о внутренней силе. Деньги ее не дают. Самый сильный человек, которого я знаю, это иеромонах Трифон. Он носит не первый год одну и ту же одежду, ест овощи со своего огорода и начисто лишен карьерных амбиций. Когда ты, достигший чинов, званий, материального благополучия, приезжаешь к нему в состоянии истерики, нервной трясучки, в ознобе от усталости, отбиваясь от напавших на тебя бесов обиды, злости, жадности, с высоким давлением, диабетом, и входишь в его покосившуюся избу… Трифон откладывает книгу и ласково говорит:

– Ангел мой, да ты сядь, я чайку заварю, лепешку утром испек, знал, что ты приедешь.