Вечный двигатель смерти

Сказано, но не сделано, потому что вдруг обнаружилось, что все я постирала вчера вечером, но забыла извлечь из стиралки. Ну, конечно. Вчера, перед тем как уехать к Ленке, я как раз забила стиральную машинку своим барахлом. Покидая родной дом, решила, что вот вернусь из гостей и сразу же стану развешивать вещи. Но оно как-то отошло на задний план, а потом вообще забылось. Ленка, коньяк, болтовня обо всем сразу, позднее прибытие домой. О том, что чистое белье нуждается в моем внимании, я даже не вспомнила. Отправила Ленкин картофельный суп в холодильник, по-быстрому умылась, после чего нырнула в постель и забылась сном. Утром память ко мне не вернулась, и я только сейчас вспомнила о том, что нужно было сделать еще вчера.

Футболки, джинсы, нижнее белье и кухонные полотенца заняли свое законное место на сушке.

Подвинув ее поближе к окну, я задумчиво осмотрелась. Может быть, я еще о чем-то забыла?

Взгляд упал в сторону кресла. В том самом месте, где подлокотник прилегает к сиденью, я заметила яркое красивое пятнышко.

Спустя мгновение я держала в руке фиолетовый браслет, который совсем недавно мне продемонстрировала Виктория. Вероятно, он оторвался от связки ключей тогда, когда она отправила ключи в сумку. Оторвался и остался в кресле.

И как же теперь она без него? Штука-то важная и нужная. Виктория сравнила его с собачьим ошейником, и как бы издевательски это ни прозвучало, но определение было очень точным.

Сонливость пропала. Нужно было вернуть вещь девушке, и сделать это стоило бы не откладывая.

На браслете был указан номер телефона. Вероятно, он принадлежал матери Виктории.

Я взяла в руку телефон, еще раз всмотрелась в цифры и уже была готова стучать пальцем по экрану, но кто-то вмешался в мои планы.

Разумеется, это был Кирьянов.

– Освободился? – сразу же спросила я.

– Если бы.

В трубке было шумно. Подполковник явно был за рулем.

– И я тоже нет. У меня тут люди свои вещи иногда забывают. Должна вернуть. Разберусь с этим, а потом можем встретиться.

– Не, Тань, откладывается, – хмуро сообщил Киря. – Теперь я не могу. Решил тебе отзвониться по-быстрому, потому что увидел несколько пропущенных.

Его тон не сулил ничего хорошего.

– Что-то случилось, Вов? Семья в порядке?

– В порядке. Но дел до фига.

– По работе?

– По работе.

– Я могу чем-то помочь?

Чтобы он принял мою помощь, требовалось время. Кирьянов не всегда был рад тому, что я лезла в его дела. Впрочем, думал он недолго.

– Несчастный случай. Едем сейчас с ребятами. Женщина из окна выпала. Мне участковый прислал фото, от нее ничего не осталось. И летела-то недолго – с пятого этажа, а упала так неудачно, что от головы ничего не осталось. Так что, прости за то, что дернул.

– Ладно, ладно, – ответила я. – Спасибо за то, что предупредил. Но ты, если что, обращайся.

– Ага.

После этого я все-таки позвонила по номеру с браслета. На звонок никто не ответил. После пятой попытки я бросила это дело.

«И к чему давать номер человека, если он не отвечает? – подумала я. – А должен был отозваться с первого раза, ведь ребенок нездоров».

Придется тащиться к Виктории самой. Уж там мне точно дверь откроют.

Собралась я быстро, а добралась еще быстрее. Не знаю, почему Вика ехала ко мне около часа. Навигатор сообщил, что по адресу, указанному на браслете, я прибуду на место минут через пятнадцать. Он же заботливо предупредил меня об автомобильной пробке. Странное дело, но она располагалась прямо во дворе, среди домов.

Решив, что моя навигация тоже страдает от жары, я решила не подъезжать к нужному мне дому. Припарковалась неподалеку, в тенечке, и отправилась к Виктории пешком.

То, что навигатор принял за автомобильную пробку, на самом деле было скоплением автомобилей с опознавательными знаками, которые знакомы каждому. Несколько полицейских машин и «Скорая», между которыми затесалось такси, вот такой набор меня встретил.

Зародившееся тягостное предчувствие усиливалось с каждым шагом.

По мере приближения к ералашу до слуха стали долетать громкие возгласы, но кому они принадлежали – населению или представителям служб – понять было невозможно.

В какой-то момент раздался громкий женский крик. На него наложился другой женский голос. Вторая дама вещала властным тоном, видимо, уговаривая ту, которая закричала. Но первая женщина ее не слышала, и крик повторился снова. Он был воющим, безысходным. Так кричат не от испуга.

Здесь произошло что-то страшное. И страшнее всего, что я пока что увидела, было то, что все происходило около дома, в который мне предстояло попасть.