Вечный юноша. Puer Aeternus

Одни пуэры спасаются от матери, улетая от нее, поднимаясь в небо на самолетах прочь от Матери-Земли и плоской реальности. Другие делают то же самое, но мысленно, покидая землю в своем воображении. Вместо самолета они используют философскую теорию или интеллектуальную систему. Я не очень много размышляла на эту тему, но меня поразила одна вещь, особенно распространенная у латинян. В латинской культуре материнский комплекс соединялся с особой разновидностью сильной, но пустой интеллектуализации: склонностью обсуждать небо, землю и еще бог знает что. И делалось это в резкой рациональной манере при полном отсутствии творческого воображения. Может быть, в подобном философствовании прячется последняя попытка некоторых мужчин спасти свою маскулинность. На практике это выражается в том, что некоторые молодые люди, подавленные своими матерями, попросту ускользают от них в интеллектуальную сферу. В этом случае мать, особенно если она земная женщина, обладающая неразвитым и глупым Анимусом, за ними не поспевает. Следовательно, такова первая попытка пуэра уйти в мир книг и философских обсуждений, которые, как он считает, не понятны матери. Эту попытку нельзя назвать деструктивной. Мир пуэра слишком тесен: обсуждая с другими мужчинами свои интересы, он охотно допускает, что эти темы не доступны женскому пониманию. Так он бежит прочь от феминности, но при этом теряет в объятиях матери свою земную маскулинность.

Спасая маскулинность на ментальном уровне, мужчина жертвует своим фаллосом, т. е. земной мужской силой и творческим началом. Он отрекается от энергии действия, от той маскулинности, которая как глину, лепит, формирует и преобразует мир. Для него это слишком сложная задача, и он отказывается от нее, ускользая в сферы философии, педагогики, метафизики и теологии — области, которые по существу представляют собой нежизнеспособную деятельность. За всей его философией не стоит ни одной реальной темы. Такие люди не задают себе настоящих вопросов. Для них философия — разновидность игры в слова и понятия, не имеющая никакой убедительной силы. Даже бабочку нельзя привлечь подобной философской чепухой. Никто не станет слушать пустые рассуждения.

Псевдофилософская интеллектуализация неоднозначна, поскольку, как я уже отмечала, она является способом, позволяющим мужчине избежать доминирующих объятий материнской фигуры. При этом интеллектуализация всегда остается неполной, так как порождается только интеллектом и освобождает только интеллект. По существу в этом можно убедиться на примере трагического мифа об Эдипе, когда Эдип совершает ошибку, пытаясь ответить на вопрос Сфинкса вместо того, чтобы сказать чудовищу, что оно не имеет права задавать такие вопросы, и что если оно задаст еще хотя бы один вопрос, Эдип сбросит его в море. Но Эдип дает хороший интеллектуальный ответ. Сфинкс очень умно продолжает игру, на глазах у всех совершив самоубийство. Эдип сам проигрывает поединок и попадает прямо в ядро материнского комплекса, вовлекаясь в разрушительную трагедию только потому, что обрадовался, что ему удалось преодолеть препятствие, правильно ответив на вопрос.

На мой взгляд, фрейдистская психология использовала этот миф неправильно, неверно обобщив его смысл. Миф об Эдипе нельзя понимать вне контекста древнегреческой культуры и вне того, что в целом случилось с греческой цивилизацией. Если поразмышлять над философией Сократа или Платона, то можно увидеть, что они открыли область философии чистого разума с присущими ему маскулинными, рациональными умозаключениями. Но узнав, что случилось с Платоном и его учениками, когда они пытались воплотить свои идеи в жизнь, вы обнаружите, что они избегали реальности, не находя способа, с помощью которого они могли бы формировать действительность. Идеи Платона открыли чистую философию, но не нашли философию, способную выдержать проверку реальностью. Вместе с тем рассуждения философа легли в основу фундаментальных физических и химических понятий, что, однако, не помешало римлянам и египтянам в экспериментальной науке позднее изменить эти понятия, поскольку грекам так и не удалось воплотить свои идеи в химических экспериментах. Их наука, даже в самой совершенной форме, оставалась чисто спекулятивной; а между тем происходила бесконечная борьба маленьких греческих городов, что привело наконец к трагическому распаду древнегреческой цивилизации.

Как только возникло противостояние Древней Греции маскулинным нациям с культом военной и физической самодисциплины (римлянам), греки оказались в растерянности. Таким образом, хотя греческая цивилизация несла в себе великое философское начало всей средиземноморской цивилизации, греки не смогли творчески реализовать свои идеи, поскольку не отгадали загадку Сфинкса. Миф об Эдипе — это по существу миф о [древнегреческом] периоде развития цивилизации; в то же время — это миф о юношах, начинающих жизнь с решения той же самой проблемы. Именно поэтому история Эдипа может считаться общим мифом.