Вечный юноша. Puer Aeternus

Наступает разрядка. В предыдущей главе Мельхиор почти оказался пленником царства фон Шпата, однако в результате энантиодромии оно превратилось в свою противоположность. Теперь герой очутился в царстве Фо, врага фон Шпата. Из первой части этой главы можно понять, кто такой Фо. Мы знаем, что он возглавляет компанию мальчиков и что его имя указывает на Будду; однако Фо зовет к вечным блужданиям и вечным кармическим перевоплощениям, тогда как Будда учит отойти от кармы перевоплощений и бесконечной череды возрождений. С другой стороны, Фо считает это бесконечное перевоплощение наслаждением. Более того, так как он превращается в Луну, а затем, после ранения, возвращается на землю, он оказывается воплощением лунного бога и бога текучей воды. Когда разрывается его грудь, из нее струится поток жизни; в особенности делается акцент на том, что прорывается водный поток, и эта вода оживляет всех, кто ее пьет.

Раньше автор нам косвенно указывал на то, что фон Шпат ассоциируется со старым солнцем — Черным Солнцем, Сатурном. В древней мифологии солнечных богов он мог бы соответствовать греческому богу Хроносу, в средневековой алхимии — Сатурну. Мы пришли к этому, опираясь на описание танца фон Шпата с семью девушками, которые воплощают семь планет, окружающих бога Солнца. Фо — начало, противоположное Солнцу, а значит, рассуждая логически, он должен быть богом Луны, богом ночи, иррациональности, вечных изменений — т. е., естественно, обладать скрытыми чертами феминности. При этом не следует забывать о том, что в Германии слово «луна» мужского рода (der Mond), а в римской мифологии она имела черты гермафродита и ей поклонялись и как маскулинной, и как феминной фигуре. Этот гермафродитный аспект души свидетельствует о том, что символ Самости и символ Анимы все еще остаются неразличимыми. Фо символизирует бессознательное и в его маскулинном, и в феминном воплощении. Он воплощает ночное начало — другую сторону света бессознательного.

Меня попросили сравнить эту книгу с книгой Сент-Экзюпери «Маленький принц», чтобы показать различие в немецком и французском менталитете. К сожалению, я могу это сделать только очень кратко.

Однако, одна из характерных черт народа по другую сторону Рейна (т. е. в Германии) заключается в том, что символ Анимы не так четко дифференцирован. По существу, все феминные образы в этой книге относятся либо к образу торговки яблоками (фигура Матери-Природы), либо к Софии (слишком негативная и в достаточной мере материнская фигура), либо к образу бледной девушки-Анимы Генриетты Карлсен (она умирает почти сразу, едва появившись в повествовании). Энергетически заряженный образ души — это фигура гермафродита, а именно Фо, бога Луны. Если его сравнить с образом души в книге Сент-Экзюпери, т. е. с живущей на астероиде влюбленной парой — розой и Маленьким принцем, можно заметить, что у Экзюпери гермафродитный аспект оказывается дифференцированным. Он, по крайней мере, выступает в виде пары, при этом Анима дифференцирована еще больше, хотя все же является негативной феминной фигурой, истерической и высокомерной. Анима во французском выражении остается еще не очень развитой, но, по крайней мере, она отделена от символа Самости и проявляет себя внешне как независимая сущность.

В этих двух произведениях ярко выражены национальные психологические особенности, весьма отличающиеся друг от друга. Создается впечатление, что книга немецкого автора более архаична, в ней присутствуют более мощные и более динамичные символы. Читатель вовлекается в эмоциональную атмосферу, которая оказывается истерически-напряженной, а потому вызывает у него некоторый дискомфорт. Что касается негативных факторов, книга французского автора больше наполнена жестокостью и детской сентиментальностью в отличие от книги немецкого автора, полной динамики и преувеличений.

В отношении этого различия можно сделать два предположения: первое заключается в том, что языческий, дохристианский слой коллективного бессознательного французской культуры — в большей степени кельтского происхождения, тогда как в Германии он преимущественно древнегерманский (о разнице между кельтским и древнегерманским национальным характером можно прочитать у Цезаря и Тацита).

Второе и, возможно, даже более важное различие заключается в том, что римская культура проникла во Францию (так же, как и в Южную Германию, частично Австрию и Швейцарию) еще задолго до ее христианизации, а в областях, расположенных в бассейне рейки Мейн⁸⁸, христианская вера выросла непосредственно из древнегерманского язычества. В средиземноморском регионе христианство явилось конечным результатом поступательного развития цивилизации, превратившись в духовную, хорошо адаптированную религиозную традицию.