Вечный капитан

На первом перекрестке я по совету славянина повернул направо. Дорога шла между высокими заборами, за которыми, как мне сказали, находились виллы с большими и не очень земельными участками. Некоторые виллы были внушительные, с башнями, напоминали замки рыцарей средней руки. Они закончились, когда дорога пошла в гору.

Поляна оказалась дальше, чем я ожидал. К тому времени я сильно вспотел, особенно голова под шлемом. Казалось, что пот там плескается. Снимать шлем и вытираться не стал, чтобы поскорее привыкнуть к нему. Траву на поляне, действительно, общипали почти под корень, да так ровненько, словно газонокосилкой. Только несколько репейников торчали там и сям высоко и гордо. На дальнем конце поляны из родника вытекал ручей, попадал в выдолбленную в горе яму примерно два метра в диаметре и метр глубиной и бежал дальше. Я оставил возле него сумку и принялся бегать по поляне, рубя мечом репейники, а потом по краю ее, расправляясь с кустами и молодыми деревцами. Наверное, со стороны выглядел дурак дураком. Гарик сначала бегал за мной, затем понял бессмысленность этого занятия, попил воды из ручья, съел что-то, как мне показалось, лягушку, и занялся лизанием интимных частей тела. А я воевал еще с час, пока тело не начало зудеть нестерпимо от пота, особенно в тех местах, где натирала кольчуга, а щит и меч – выпадать из рук.

Быстро раздевшись наголо, лег и напился прямо из ручья. Вода была студеная, зубы ломило. Когда долго поживешь в жарких странах, приходишь к выводу, что нет ничего вкуснее холодной воды. Я искупался в яме сам, потом заманил в воду Гарри и помыл его. Воды он не боялся, только не давал мочить голову. Вид у него был такой, будто говорил: ну, ладно, кормишь меня, значит, можешь издеваться. Я обрезал ножницами и ножом колтуны, после чего пес стал намного привлекательнее. Мясца наест – и будет совсем красавец. Оставив его вылизывать мокрую шерсть, расстелил на траве одежду, чтобы высохла, и растянулся рядом, чтобы не только высохнуть и отдохнуть, но и позагорать. Уверен, что в эту эпоху загорание не в моде. Небо было голубое, с несколькими белесыми перистыми облачками. А что, пока всё не так уж и плохо. По крайней мере, не скучно.

6

Келогост не соврал: метки остались не тронуты и жена его готовила хорошо. Я поел рыбную похлебку с просом, которую у нас назвали бы ухой, и жареного мяса с солеными огурцами. Елена рассказала мне, что солит огурцы в морской воде. На вкус они были не хуже, чем консервированные моей матерью. Елену очень удивило, что у меня греческое имя, и я знаю много греческих слов. Я прогнал и ей байку про учителя-монаха, который меня крестил, но теперь это был грек, и он не погиб на костре, а пошел дальше обращать неверных. Женщинам больше нравятся истории с открытым концом: появляется надежда встретиться с главным героем. Еще рассказал ей, что имя свое получил в честь Александра Македонского, что знаю обо всех подвигах его и Геракла, что читал Гомера и даже пересказал сюжет «Илиады». После того, как я спросил Елену, не из-за нее ли подрались греки с троянцами, Гарик бесплатно получил большую щербатую миску объедков и костей.

После обеда мы с псом немного погуляли по окрестностям. Вернувшись на постоялый двор, сел во дворе точить меч. Видимо, делал настолько неумело, что подошел хромой охранник и начал показывать, как правильно точить. Я все равно делал не так. Сказал, что раньше мне слуга точил. Тогда он наточил сам. Я хотел заплатить ему, но охранник отказался. Я предложил вместе выпить – и правильно сделал. На мои деньги охранник, которого звали Дулон и был он гетом из Фракии, принес из кухни кувшин красного вина и тарелку с мясом, сыром и хлебом. Мы сели за трехногий столик под террасой и тепло общнулись, заодно поужинав. Я угадал, он был солдатом, пехотинцем, служил вместе с Келогостом. Выслужить надел земли не успел, потому что был ранен и охромел, вот и приходится работать охранником. На жизнь не жалуется. Здесь легче, чем в армии. И живет он с рабыней, которая помогает Елене на кухне. Я обратил на нее внимание, потому что была симпатичнее и моложе хозяйки. Обычно некрасивые бабы таких рядом не терпят. Я ему рассказал свою легенду. Впрочем, он ее уже знал. Сплетни здесь распространяются так же быстро, как и у нас, несмотря на отсутствия журналюг, как профессии. Только в его варианте кораблей с дружиной у меня было три и бандитов тоже было трое, одного я убил на месте. Любовь к троице – явный признак христианина. Дулон был ортодоксом, как он с гордостью заявил. Келогост тоже. Поэтому Келогоста взяли в мужья, а Дулона – на работу. В общем, к тому времени, когда стемнело и пришло время закрывать ворота и выпускать собак, меня уже уважали по полной программе.