Вечный хранитель

Спустя час Флорентен уже сидел в сторожке Онфима, уминал за обе щеки вкусные пироги с грибами и наливался под завязку хлебным вином. Он тоже был не дурак выпить. Сумку с пакетом Флорентен почти не выпускал из рук, словно в ней находилась не бумаги, а большие ценности.

Фанфан сначала обрадовался, встретив соотечественника, но затем у него в голове прозвучал тревожный звонок. «Почему в качестве курьера в Петербург прибыл слуга дядюшки Мало? — размышлял Фанфан. — Какие такие дела могут быть у милорда и хозяина постоялого двора? И потом, Флорентен как-то странно себя ведет — бросает в мою сторону загадочные взгляды? Он что-то знает… что-то касающееся меня».

«А что если?..» — Фанфан похолодел. Да, скорее всего, так оно и есть. Похоже, мстительный папаша Гильотен рассказал дядюшке Мало, чем занимался его грум в свободное от основной работы время. В таком случае хозяин постоялого двора просто обязан был предупредить Сен-Жермена о неблагонадежности Фанфана.

Фанфан постарался успокоиться и взять себя в руки. Подросток бросил быстрый взгляд на сумку с пакетом и побежал в винный погреб. Он оказался замкнут, но для Фанфана это была не проблема. Юный сорвиголова давно сделал себе отмычку. Возвратился Фанфан в сторожку с кувшином очень крепкого сладкого вина. Он даже не знал его названия. Но ему было известно главное: в смеси с водкой это вино валит с ног даже самого выносливого любителя возлияний.

Появление Фанфана было встречено бычьим ревом; Онфим и Флорентен, обнявшись, как старые закадычные друзья, пели песню — каждый свою, на своем родном языке. У Фанфана даже в ушах заложило от этой какофонии.

Ему пришлось сбегать в винный погреб еще два раза, пока собутыльники, все так же в обнимку, не рухнули на постель Онфима в полном беспамятстве. Фанфан вырвал из слабых рук Флорентена сумку, пошел к себе в комнату и со всеми предосторожностями вскрыл пакет. Хорошо, что дядюшка Мало не был искушен в тонкостях почтового дела и не опечатал его сургучовыми печатями, а всего лишь заклеил.

Подержав пакет над паром две-три минуты, Фанфан осторожно вынул из него лист плотной бумаги, исписанный с двух сторон скверным почерком, и начал жадно читать. И первые же строки ударили по сознанию мальчика так больно, что Фанфан даже застонал.

«Это конец…» — подумал он в отчаянии. Перед ним лежал отчет о проделанной работе некоего мсье Делонга, частного сыщика:

«…А еще довожу до Вашего сведения, милорд, что мальчик по имени Фанфан, грум дядюшки Мало, которого вы взяли в услужение, тайно работал на некоего грязного типа по кличке папаша Гильотен. Он содержатель притона на улице Фур. Вору и убийце Трипо, намеревавшемуся ограбить Вас на постоялом дворе «Ржавый якорь», тоже помогал Фанфан. Кроме того, Курт, главарь шайки разбойников, напавшей на Ваш обоз в лесу Вожур, тесно связан с Гильотеном. Скорее всего, и в этом случае дело не обошлось без грума дядюшки Мало. И последнее — я отыскал следы барона Винтера. Как Вы указали в своем письме, эта задача была для меня главной. Сообщаю Вам, что вышеозначенный господин спустя неделю после Вашего отъезда под видом шкипера вышел в море на торговом судне «Святой Марк», которое взяло курс на север. Маршрут судна установить не удалось. Вы будете смеяться, милорд, и, возможно, не поверите, но я нашел людей, которые видели, что барон Винтер многократно встречался с Фанфаном! О чем они говорили, к сожалению, никто не знает. К сему примите…»

Фанфан отшвырнул от себя письмо, как изготовившуюся к броску змею. Пропал… Он пропал!!! Сен-Жермен не простит ему двурушничества. А Винтера, который мог бы защитить Фанфана от гнева графа и приютить его, уже нет в живых. Что делать, что делать?! Фанфан заметался по комнате в полном отчаянии. У него на глазах даже выступили слезы, но мальчик, хотя ему и хотелось заплакать, все же сдержал этот порыв.

Он сел и в полной растерянности уставился на кусочек голубого неба, виднеющийся в окне. Надо что-то делать… что-то делать… Но что именно?

Тихий стук в дверь словно ударил по натянутым нервам Фанфана плетью со свинцовым наконечником. Он подскочил на стуле, будто он вдруг раскалился добела, и опрометью метнулся к двери. Может, это проснулся Флорентен и, обнаружив исчезновение пакета, понял, кто виноват в пропаже?

Фанфан сунул руку в карман, сжал рукоятку навахи и, приготовившись к худшему, спросил подрагивающим голосом:

— Кто там?

— Это я, Глаша… — прошелестело по другую сторону двери.

— Уф-ф… — Мальчик обмяк. — Входи…

Девочка была сильно напугана. Едва оказавшись в комнате, она первым делом заперла за собой дверь.

— Что с тобой? — спросил удивленный Фанфан.

— Меня нашли… За мной гонятся… — сказала Глаша, дрожа от страха.

— Кто за тобой гонится?

— Фискалы розыскной палаты. Пока они разговаривали с хозяйкой дома, где у меня комната, я выскочила в окно. Фанфан, мне не хочется быть монашкой! — девочка разрыдалась. — В монастыре я умру-у-у…

— Перестань плакать… Да перестань же, наконец! — Фанфан обнял ее за худенькие плечи. — Не будешь ты никакой монашкой. Еще чего…