Вечный колокол

Происшедшее в суде сразу предстало перед князем совсем в другом свете: Вернигора не сумел избежать поединка между татарином и волхвом. И нисколько не возражал, когда Марибора предложила это тяжелое испытание. В отличие от Смеяна Тушича, он наверняка мог предвидеть, что волхв вызовется первым… Хотел выставить его трусом? Лжецом?

И что теперь с этим делать? Вернигора казался ему человеком, лишенным камня за пазухой, а выяснилось… И у него за душой есть то, что он скрывает от остальных. А может, он нарочно говорит о том, что волхв сильней Белояра, чтоб об этом узнали те, кто убил Белояра? А может… Волот стиснул кулаки: и снова недоверие, снова разочарование!

Ему пришлось приложить немало сил, чтобы доктор не заметил, как ему горько и тяжело.

Глава 5. Карачун

В санях Дана прижималась к его боку, уютно кутаясь в шкуры. К ночи подморозило, перестал валить снег, и сквозь низкие рыхлые облака на Волхов смотрела блеклая желтая луна.

- Младик, скажи, а ты сразу знал, что у тебя это получится?

- Что? - переспросил он.

- Взять в руки угли и не обжечься.

- Нет. Я не ожидал. Мне нужно время для таких штук, пляска шамана, обереги, бубен…

- И ты не испугался? - она потерлась лицом о его плечо.

- Ну почему же, испугался. Не сразу, конечно. Когда почувствовал жар, тогда испугался. Но это быстро прошло.

- Ты удивительный человек. Как ты мог не догадаться? Едва Марибора предложила это, я сразу поняла: татарин струсит.

- Я не знаю… Я поверил. Ведь когда-то так и делали, чтобы выяснить, правду ли человек говорит. Я говорил правду, значит, я это мог.

- Тебе было больно?

- Почти нет. Только в самом начале. А потом просто горячо, но не больно.

- И как же ты не испугался? - она удивленно покачала головой.

- Я же говорю, я был прав. Ради Правды можно сделать и не такое. - Млад помолчал. - Знаешь, когда я был маленьким, я сотни раз видел, как мой дед пляшет на углях. Я тогда еще не был шаманом, я только помогал ему. У меня был свой бубен, и маска, и обереги, я умел петь и плясать, как положено шаману, но не взлетал: чего-то не хватало. Я делал все, как дед, но на углях плясать не мог. Однажды я решил попробовать: мне казалось, это у меня получится. Мне казалось - стоит взойти на костер, и я взлечу вверх вслед за дедом. Я очень этого хотел…

- И что?

- Обжег пятки, - Млад засмеялся. - Дед очень ругался. Тащил меня домой на закорках и всю дорогу ругался. И отец ругался тоже. Только мама меня жалела и защищала. Я несколько дней не мог ходить, а было лето, и мне очень хотелось к ребятам - купаться, раков ловить…

- Чудушко ты мое… - Дана вздохнула. - Это было удивительно… Видел бы ты, как на тебя смотрел князь! Он же ребенок совсем, для него это настоящее волшебство.

- В этом нет никакого волшебства. Я знал, что я прав, только и всего. И я верил, что смогу. Сомневался немного, но верил. Мне было жалко татарина - ведь он не мог верить так, как я.

- Ты еще Сову Беляевича пожалей! - фыркнула Дана. - Вот подлец, каких свет не видел! И татарин - тварь трусливая и продажная.

- Нет. Он не трусливый. Он здраво рассудил: зачем ему калечить руки? Ради денег? Деньги того не стоят. И выгораживать Осмолова ему после этого не было никакого смысла: денег бы он все равно не получил.

- Ты не побоялся руки покалечить…

- Я был прав. Это меняет дело. Ради Правды… - Млад пожал плечами.

- А Родомил говорит, что Правды нет, - вдруг сказала Дана и посмотрела на него пристально, словно хотела услышать ответ.

- Правда есть. Только она не всегда нужна. Родомилу, например. Кости для жребия мне и татарину приготовили разные…

- И ты с ним не согласен?

- Почему же? Например, война - это обман противника. Только, обманывая, я должен помнить об этом и не надеяться на помощь богов. И, опуская руки в огонь, понимать: без ожогов не обойдешься… На войне - другая правда. Родомил считает, что это тоже война.

- А ты?

- Право, Сова Осмолов слишком мелок для того, чтоб с ним воевать, - Млад улыбнулся. - Он вроде мародера на этой войне… Или маркитанта. Продает все, что продается. И своим, и чужим.

- Он богатый и могущественный… - ответила Дана, улыбаясь.

- Сегодня я этого не заметил. И потом, мародеры всегда богаче честных воинов…

- И кто, по-твоему, настоящий враг?

Млад вздохнул: Михаил-Архангел с огненным мечом в руках? Он два дня хотел рассказать об этом Дане, но так и не нашел повода. А тут вдруг все его видения из будущего показались ему сущим вздором, бессмыслицей, достойной мальчишки-выдумщика. Отец Константин, пустой жрец, - враг? Позавчера, когда Млад чувствовал себя побежденным, ему именно так и казалось. А тут, выйдя в победители, он перестал всерьез относиться к проповеднику. А ведь сам говорил недавно Ширяю, что нельзя недооценивать противника…

- Я не знаю. Родомил предлагает спросить об этом богов.

- Младик, не вздумай этого делать, - Дана приподнялась, заглядывая ему в лицо, и чуть не упала, когда сани тряхнуло на выбоине во льду, но Млад подхватил ее и прижал к себе.

- Даже не смей об этом заикаться! - она высвободилась из его объятий. - Родомил ничего не смыслит в разговорах с богами!