Вечный мент или Светоч справедливости

– Лезь на спину, злодей, – проворчал Кухериал. – Никакого здоровья на тебя не хватит. Могли бы надежный транспорт предоставить. Можно подумать, я для себя стараюсь…

Сразу после взлета бес забрал севернее и понесся на предельной скорости – непредвиденная задержка заставляла спешиь. Внизу разворачивались самые омерзительные картины. Особенно тягостное впечатление на меня произвели поля некрофилов – бескрайний некрополь с рыскающими по нему группами извращенцев. Они раскапывали могилы и тащили на поверхность податливые синюшные тела. Меня едва не вывернуло наизнанку, когда я увидел, как они развлекаются с мертвецами.

– А в чем наказание? – спросил я Кухериала. – Если они при жизни были ублюдочными извращенцами, то и после жизни заняты тем же самым.

– Ты не понял, – ответил бес. – Грешники – не те, что копают. А те, что лежали в земле, пока их не вырыли. Они только похожи на трупы – на самом деле, живее всех живых. И все чувствуют. Те, кого ты принял за некрофилов – бесы. Им такая работа по душе.

– Понятно, – заметил я мрачно. Мне не терпелось покинуть пятый круг. Я решил смотреть только в небеса, чтобы не сойти ненароком с ума от всего увиденного. У меня, и правда, возникали время от времени мыслишки, что я давно уже съехал с катушек, и все вокруг – лишь плод моего болезненного воображения. Но я старался не думать о подобных вещах. Не всякий, кто в аду, сумасшедший. Бывает, ему просто не повезло с родителями жены. Зато повезло с бесом-искусителем…

Архитектура дворца Асмодея не стала для меня большим сюрпризом. Чего-то подобного я и ожидал. Он представлял собой гигантский каменный фаллос, устремленный в небо. Навершие оригинального здания венчало розовое облако – окутывало утолщенный верхний ярус нежной пеленой.

– Неплохо придумано, – одобрил я.

– Хотел бы жить в таком дворце, Васисуалий? – поинтересовался Кухериал. – Или тебе не близок архитектурный концептуализм.

– Не близок, – ответил я честно. – Я хочу жить в пентхаузе, на берегу океана.

У входа нас встречала целая кавалькада слуг герцога. Раскрашенные самым причудливым образом, напомаженные и пахнущие, как парфюмерный магазин, они производили впечатление цирка клоунов-трансвеститов. Ко всему прочему, эта яркая толпа издавала жуткую какофонию звуков – они галдели, вопили, ругались друг с дружкой («Ах ты, противный!»), свистели, улюлюкали, дули в бронзовые дудки и били в бубны. Едва мы приземлились, нас вовлекли в шумный хоровод и понесли, придерживая под руки и подталкивая в спину, прямо в распахнутые настежь дворцовые ворота. Мы словно оказались в бурлящем потоке, без возможности выплыть со стремнины в тихую заводь. Меня ухватил за нос пузатый толстяк в сиреневом колпаке и пропел:

– Будешь кусаться? Будешь кусаться, негодник?!

Я хотел ткнуть его кулаком в живот, но не успел. Кто-то дал мне пинка, затем отвесил подзатыльник. Расквитаться с наглецом мне не позволили – упорно тащили вперед, не давая даже обернуться. Но краем глаза я заметил, как тощий карлик с намалеванным на голом черепе красным крестом, хохоча, юркнул в толпу.

– Сволочи! – выкрикнул я. – Убью!

– Ничего-ничего, Васисуалий, – донесся крик Кухериала, я его не видел. – Главное, что мы двигаемся в правильном направлении.

– Точно, не дергайся! – гаркнула в ухо разряженная девица и она чмокнула меня в щеку – отстраниться я не успел. – Какой небритый! Ты мне всю кожу расцарапал! – пожаловалась она.

– А мне все равно, – возвестил тучный бородач. – Дай-ка я его тоже чмокну!

На этот раз я не сплоховал – успел увернуться. Чтобы не было слишком обидно, я отвесил пинка впереди идущему, и чуть не застонал от боли – зад у скомороха оказался тверже чугунной сковороды. А может, он и вправду сунул что-нибудь металическое в шаровары. Дальше я уже прыгал на одной ноге, а потом хромал, проклиная развеселую компанию.

– Хотел предупредить, – донесся до меня крик Кухериала. – Никого из них не бей. Они на ощупь, словно каменные истуканы.

сатана – свидетель, если бы у меня тогда был пистолет, и я знал, что он окажется действенным, я бы пострелял всю эту публику к чертовой матери. Все они за издевательство надо мной заслуживали высшей меры наказания!..

Нас проводили до самой приемной герцога и втолкнули в узорчатые двери.

На троне восседал высший демон Асмодей. Он обладал коренастым человеческим телом о трех головах – человеческая с толстыми щеками и влажным похотливым ртом, бычья с красными маленькими глазками и громадным золотым кольцом в носу и самая огромная – баранья голова, беспрестанно что-то переживающая, чавкающая на всю залу. Длинные петушиные ноги со шпорами свисали до пола, скребли черный мрамор коготками. Толстые пальцы человеческих ладоней сплелись на выпуклом животе.

У подножия трона, изнемогая от желания, ползали, постанывая, юные девицы с такими совершенными фигурами, что дух захватывало. На меня они посматривали из-под полуопущенных век, сквозь пушистые ресницы. Лаская себя, призывно манили. Если бы не присутствие зловещей фигуры на троне, я бы непременно поддался их чарам.