Вечный мент или Светоч справедливости

Между тем, большинство гостей слушали, как младшая дочь княгини Ольга восхитительно музицирует на клавикордах. Многолетние упражнения не прошли даром. С неудовольствием Анна Аркадьевна заметила, что дочь бросает красноречивые и даже не совсем приличные взгляды на странного молодого человека. Княгиня приписала этот интерес его героической репутации, и постаралась встать так, чтобы веером начисто загородить Ольгу от этого сомнительного типа.

Увы, вечер только начинался, и спустя некоторое время Анна Аркадьевна застала молодых людей беседующими у колоннады. Приглушенные голоса и взгляды, которые они бросали друг на друга, заставили ее заподозрить, что разговор касается тем самых интимных. Она собиралась было вмешаться, но тут к ней приблизился граф Растопчин, источая искреннее дружелюбие, и ей стало не до того.

Беда обрушилась на Анну Аркадьевну спустя два месяца, в середине октября. Этот день она отлично запомнила, потому что известие, преподнесенное дочерью, ее буквально ошарашило.

– Андрей Андреич сделал мне предложение, – проговорила Ольга и зажмурилась от счастья.

– Ах, мон шерри, – княгиня открыла ридикюль, извлекла бутылочку со спиртом и поспешно поднесла к носу. Этот жест давно уже вошел у нее в привычку, спасая от регулярных обмороков. Войдя в возраст, Анна Аркадьевна сделалась излишне впечатлительной. Хотя по молодости лет отличалась нравом веселым и прогулкам с кавалерами в тенистых парках усадьбы предпочитала верховую езду. Впрочем, приличия соблюдала. В седло всегда садилась по-женски. Не то, что некоторые эмансипированные особы. – Неужели ты не понимаешь, мон шерри, – быстро заговорила княгиня. – Этого человека никто не знает. Он совсем не нашего круга. У него нет ни благородного происхождения, ни солидного состояния. Он же, кажется, служит в жандармерии. Какой пассаж. Нет… Мы не можем себе позволить такое родство.

– Но я люблю его! – возразила Ольга.

– Ах, это все романы. Я так и знала, до добра они не доведут. – Анна Аркадьевна встала, подошла, погладила дочку по голове. – Только подумай, что за жизнь тебя ожидает. С мужем, жандармом. Нет, я не отдам свою девочку этому негодяю. А он-то каков. Как посмел, делать предложение тебе. Со свиным-то рылом и в калашный ряд.

– Мама, – Ольга выскользнула из-под ладони Анны Аркадьевны, вскочила со стула и притопнула ножкой, – я уже не девочка, и сама могу решать.

– Да что ты говоришь?! – нахмурилась княгиня Величанская. – С каких это пор?!

«С другой стороны, – размышляла княгиня Величанская, направляясь к мужу, – младшая дочка вышла на редкость нескладная. Худая, курносая, с серыми, словно осеннее небо, глазами. Ну, кто на такую позарится? Известное дело, мужчины любят, чтобы у женщины были формы, чтобы было к чему приложить руки».

По молодости лет Анна Аркадьевна была натурой увлекающейся, так что едва не погубила собственную репутацию. Злые языки даже утверждали, если бы не сватовство князя Ивана Александровича Величанского, кто знает, как бы оно вышло.

Несмотря на спасенную репутацию, мужа Анна Аркадьевна не жаловала. Отчасти за кротость натуры – любимой супруге он даже сейчас, когда страсти молодости несколько поутихли, не мог отказать ни в чем. Второй причиной являлось пристрастие князя Величанского к сочинению сомнительного качества стишков и пьесок. Последние выходили из-под его пера с частотой – штука в месяц. Одну даже поставил в свое время королевский театр. Но шумного успеха постановка не имела.

В кабинет супруга Анна Аркадьевна вошла как обычно, без стука. Князь сидел за письменным столом, сочиняя очередную реплику и одновременно ковыряя гусиным пером в ухе. Реплика сочинялась плохо. Ковырялось хорошо.

– Что-то случилось? – спросил Иван Александрович растерянно. Он всегда терялся, если его отвлекали от работы.

– Случилось! – проговорила княгиня с нажимом, мягко закрыла за собой дверь, прошла и села в кресло. Иван Александрович понял, что разговор предстоит долгий…

Беседа с избранником дочери получилась весьма необычная.

– Нельзя ли узнать, молодой человек, кто ваши предки? – покашляв, спросил Иван Александрович. Было видно, что вопрос этот ему задавать в высшей степени неудобно, но Анна Аркадьевна так многозначительно смотрела на мужа, что не задать его он просто не мог.

– Я происхожу из обедневшего дворянского рода, – ответил Счастливцев. – Но происхождения я благородного, если вас это интересует. Мои предки еще при Иване Грозном занимали высокое положение.

– Это прекрасно, – оживился Иван Александрович.

Княгиня не разделяла настроений мужа.

– И что же вы не взлетели столь же высоко? Не хватает честолюбия? Или, может быть, таланта?

– Пожалуй, и того, и другого, – согласился жених и добавил вдруг невпопад: – А еще я мечтаю о воцарении всеобщей справедливости. Хочу, чтобы всем жилось хорошо.

– Хм, – только и смог сказать Иван Александрович.

– И поэтому вы пошли в жандармы, – заключила княгиня, – довольно странный выбор.