Вечный поход

Воин разжал кулак и посмотрел на ладонь — разорванный сыромятный бело-жёлтый ремешок тут же самопроизвольно расправил свои неправильные кольца, освободил для взора отшлифованный кусочек причудливо вырезанной кости, в котором больше всего угадывалась голова лошади. Потом протянул ладонь вверх, как можно ближе к Небу, показывая побратиму его оброненный оберег. Прошептал слова молитвы. Помолчал. И только после того — нащупав концы ремешка, решительно завязал их у себя на шее. Осторожно, тремя пальцами огладив лошадиную голову, спрятал под кожаными доспехами эту страшную находку.

Амулет, который столько лет хранил Хутуг-анду от всех ЗЕМНЫХ бед и напастей. И который был абсолютно бесполезен В НЕБЕ…

Гулда ехал, задумчиво раскачиваясь в такт движениям лошади, а перед его глазами стояла, не исчезала, всё та же странная картина. Там, впереди, по ходу, где уже не касались трав копыта лошадей исчезнувшего тумена, степь была щедро утыкана излётными монгольскими стрелами.

Словно бы, лишившись разума в одночасье, кэкэритэн на полном скаку расстреливали низкие вечерние облака…

Или стреляли вниз, уже будучи вознесены на Небо.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ Дорогами Войны

Земным творениям не дано скрыться от небесного взгляда, И застить его глаза не под силу им. Всё видит Вечное Небо…

Скорбная поклажа, обёрнутая девятью белыми войлоками, покоится внутри двухколёсной повозки. Запряжена повозка девятью быками. Путь её лежит на восход.

Пролегает на многие-многие сотни вёрст. Ведёт он туда, где за многими-многими рассветами раскинулся великий град Карокарум. Процессию, предваряемую дозорными чамбулами, сопровождает тысяча закованных в панцири воинов. Когда огненный шар мажет излётными лучами металлическую чешую на туловищах всадников, багровые отблески падают на суровые неподвижные лица и кровавят их до хищных сгустков в очах. Всё живое при встрече с ними становится неживым. Словно сами демоны войны возвращаются с жестокой сечи в свою Орду, захватив необычайно важную добычу. И целый мир покорно склоняется пред ними, как эти травы у копыт их лошадей…

Внутри войлоков находится массивный гроб, он выдолблен из цельного дубового кряжа и роскошно отделан изнутри. Там, в полном мраке, возлежит молодой воин с обезображенным болезнью лицом старца. Выглядит оно как маска, натянутая на голову, но рассмотреть и осознать это можно было бы, только приблизившись вплотную и склонившись над телом… Ему только тридцать три года, половина из них проведена в изнурительных походах и жестоких сражениях. Облачён покойник в бесценную, достойную лишь хана кольчугу. Возложенные крест-накрест руки прижимают к груди рукоять меча, пущенного вниз, вдоль тела. Несомненно, принадлежит он к знатным воинам, ибо покоится в полном доспехе. Воронёный железный шлем с пышным султаном усиливает землистость кожи лица. Кроме прочего — лука со стрелами, ножа, боевого топора — у ног его положен кубок для питья. И летит стремительно по золотой стенке кубка в неведомую высь искусно отлитый кречет. Пытается улететь прочь, но не отпускает хищную птицу золотой плен…