Вечный приговор

остатки её женского достоинства. Только три слова, «Как они могли?!»,

ритмично стучали у неё в висках, отсчитывая долгие нестерпимые минуты. Она

сама не знала, как долго просидела в этой неподвижности, почти физически

ощущая вонзившийся в её спину нож – такой невыносимой была боль. Эта боль

медленно растекалась по её хрупкому телу, заполняя каждую его клетку и

выдавливая слёзы из ничего не видящих глаз…

Наталья прожила следующие две недели в каком-то полусне, заставляя себя

утром вставать на работу, и что еще хуже – возвращаться обратно в этот

холодный ненавистный вакуум. Она всё еще не могла понять, почему это

произошло, и проанализировать до конца всю картину открывшегося обмана и

предательства. Временами ей хотелось выпить таблеток и умереть, но ей мешал

это сделать накапливающийся внутри гнев. Этот гнев становился всё сильнее и

настойчивее каждый раз, когда она наталкивалась на вещи Омара, которые

теперь, казалось, были разбросаны везде. В конце концов, однажды вечером она

торопливо сложила все его вещи в чемодан – как будто это было чрезвычайно

срочным и неотложным делом. Ей надо было суетиться и действовать, чтобы

окончательно не сойти с ума!

Вскоре Омар объявился, как будто ничего не случилось. Когда Наталья

увидела в дверях его невозмутимое лицо, её, наконец, прорвало и она

язвительно, со смехом, проговорила:

– Ну что? Хорошо провёл время? А то я уже подумала, что ты утонул в

роскошном бюсте Сусанны!

– Кто тебе такое сказал? – громко и вызывающе рассмеялся Омар, что

показалось Наталье не совсем подходящим в сложившейся ситуации.

– Не волнуйся! Нашлись добрые люди.

– Ты бы поменьше слушала. Это совсем не то, что ты думаешь!!

– Да что вы говорите! И ты думаешь, что я поверю, что вы обсуждали книги

или занимались еще чем-то невинным? – уже кричала Наталья, тут же

переключившись на главное обвинение. – Конечно, стоило ей помахать деньгами

перед твоим носом, как тебя корова языком слизала!

– Мы просто хорошие друзья,– бросил он, небрежно взмахнув рукой.

– Почему ты мне всё время врешь? Я устала от твоего вранья! Найди в себе

мужество хоть раз сказать правду.

– Я говорю правду…,– на этот раз он уже стоял в позе обиженного.

– Слушай, надоело! Можешь забирать чемодан и отправляться к своей

новой возлюбленной. У меня нет места для чужих вещей. И вообще, тебя там

наверняка уже заждались. Не пора ли уматываться?

– Я заберу вещи послезавтра.

– Ну, нет уж! Я так долго ждать не собираюсь. Если ты сейчас же не

заберёшь свой чемодан, я его выброшу с балкона. Это я тебе точно обещаю!

Её вначале такой спокойный и насмешливый голос незаметно перешёл в

сплошной крик, который, в свою очередь, неожиданно для неё же самой начал

переходить в истерику. Теперь Наталья уже ожесточённо размахивала перед

Омаром руками, безуспешно пытаясь вытолкать его за дверь. В её голове только

на секунду промелькнуло: «Я ведь обещала держать себя в руках, и не

раскисать!» Но эта единственная здравая мысль была быстро смыта мощным

потоком нахлынувшего гнева, который она уже не в состоянии была удержать.

Так неожиданно открывается язва, и собравшийся гной горечи находит выход и

начинает отравлять всё, что попадается на его пути…

Омар схватил Наталью за плечи и попытался её встряхнуть: «Успокойся!

Успокойся! Что с тобой?» Но было уже поздно – её трясло от нестерпимых

рыданий, и в этом отчаянии она всё сильнее и сильнее отталкивала своего

бывшего возлюбленного. А её искаженные страданием губы повторяли только

одну фразу: «Убирайся отсюда! Убирайся отсюда!»

Достигнув пика нахлынувших эмоций, Наталья еще раз всхлипнула, а

потом тихо сползла по стене на пол. Теперь она сидела на корточках, в отчаянии

закрывая лицо руками. Омар опустился рядом с ней, то и дело повторяя:

«Успокойся, пожалуйста! Я никуда не уйду. Я никуда не уйду». Он гладил её

мягкие волосы и покрывал лицо поцелуями, удивленный и потрясенный такой

неожиданной вспышкой женского горя. Потом нежно взял её на руки и отнёс в

постель.

Всю ночь он не выпускал Наталью из своих нежных, горячих рук. И она,

как никогда раньше, медленно упивалась этой привычной близостью – подобно

хроническому наркоману, которому снисходительно предложили очередную,

такую желанную дозу. Но даже это упоение не спасало её от предательских,

бесчисленных вопросов, на которые она периодически натыкалась в уголках

своего сознания: «Почему он остался? Из жалости? Из боязни потерять

стабильность? Или он действительно меня любит?» При этом она знала, что

последний вопрос навсегда останется без ответа. Но у неё больше не осталось

сил ни думать, ни сопротивляться, и поэтому она только слабо возразила:

– А как же она?

– Не волнуйся. Всё будет хорошо. Вот увидишь,– уверял он, всё больше

увеличивая наркотическую дозу.

Подруги в один голос твердили, что она последняя дура, приняв Омара

обратно, после всего случившегося. Она и сама, конечно же, не планировала это

делать, но на этот раз ею двигала совсем не любовь, и даже не чисто женское «Я

не могу без него жить!» Теперь её сжигало горячее, необузданное желание

проучить коварную соперницу, и доказать, что её собственные чары сильнее