Вечный рассвет. Академия

Солнце уже давно встало. Одеяло и подушка валялись на полу, словно погибшие в ходе моей ночной битвы воины.

В дверь три раза постучали.

— Со мной все в….

В комнату ворвался вихрь по имени Джанетта Райн. Я увидела копну маминых рыжих волос, белый фартук и ее руки, которые настойчиво начали трясти меня за плечи.

— Тебе снова снился кошмар? Отвечай, Нина! — Она смотрела на меня с ужасом в глазах, словно перед ней был какой-то неизвестный в природе зверь. — Ты звала его во сне! Своего… — Она отвела глаза. — Своего воображаемого брата.

— Мама-а. — Я закатила глаза. Мама была сейчас похожа на необузданную стихию, впрочем, как и всегда. — Мама, это всего лишь сон. Я даже не помню, что мне приснилось! У меня нет никакого брата! Мы проработали эту проблему с мисс Морган!

Она села на краешек стула и удовлетворенно кивнула. Паника на лице сменилась обычным беспокойством.

— Да-да. Прости, Нина, я просто за тебя волнуюсь и боюсь, как бы это не повторилось снова. И все-таки, похоже, два месяца работы с психологом дали свои плоды.

Она подошла к окну и раздвинула шторы. Солнечный свет озарил стол из белого дерева, на котором лежал мой дневник, закрытый на прочный металлический замок. Хорошо, что мама не знает о том, что я пишу на бледных фиолетовых листах по вечерам. Никто не знает.

— Нина, я принесла тебе таблетки, — произнесла мама. Она протянула две белых капсулы и одну красную. Поставила на стол стакан с водой и красноречиво на меня взглянула.

Я покорно засунула в рот таблетки и сделала глоток воды, чувствуя себя подопытной овечкой.

— Ма, кажется, из кухни пахнет горелым.

— Ой! Тыквенный пирог! — Она решительно подобрала подол длинной юбки и с видом воина, готового к атаке, ринулась на кухню.

Я вздохнула и выплюнула таблетки, затем кинула их в черную прорезь копилки-свиньи, стоявшей на столике рядом с кроватью. Эти движения я повторяла уже на протяжении двух месяцев, они стали чем-то вроде ритуала.

От таблеток хотелось спать и путались мысли, поэтому я предпочитала жить в добром соседстве со своим безумием. Лучше врать о том, что Эрни никогда не существовал, что я всего лишь несчастный подросток, съехавший от одиночества.

Я вздохнула и достала из-под подушки амулет в виде круга с изогнутыми символами внутри. Рядом с ним лежала коротенькая записка: «Дорогой Нине от Э. Р.» — единственное доказательство того, что Эрни — не плод моей больной фантазии.

А может, записку написала я сама?

Отгоняя грустные мысли, я спрятала амулет в карман и подошла к окну. Наш небольшой сад был покрыт плотным снежным покрывалом. Этот бесконечный белый цвет слепил глаза. Казалось, мир забыл о существовании других цветов. Даже ветви деревьев спрятались под густым слоем снега.

Эрни любил зиму. Любил бродить со мной в нашем уютном рингвудском лесу рядом с домом, играть в снежки и кормить небольших животных, которые в холодное время часто приходили к дому в ожидании лакомства.

Эрни, опять Эрни… Мисс Морган говорила, что я должна думать о нем, как о сказочном герое или о ком-то нереальном, а еще лучше — переключить свои мысли на что-нибудь другое.

Я окинула взглядом комнату, стараясь найти нечто более важное, чем несуществующий старший брат. Наконец достала из кармана пижамы маленький серый ключ и открыла аккуратный замок на своем тайном дневнике.

Из кухни доносился соблазнительный запах тыквенного пирога и звуки ретро-музыки. Любимая мамина радиоволна «Хит-fm». Низкий мужской голос протяжно пел:

— Забудь его,

Не думай о нем в тишине.

Я тяжело вздохнула. Забудь — легко сказать. На серых листах дневника моим неряшливым почерком была сделана запись.

24 декабря

Завтра Эрни приедет к нам на новогодние каникулы. Он теперь учится в выпускном классе академии «Нортенвиль». «Большая шишка» — так брат со смехом про себя говорит. Только в последнее время с Эрни творится что-то непонятное. Он стал рассеянным и каким-то взволнованным. Может, влюбился? Наверняка в Нортенвиле полным-полно красоток. Бедный мой брат! Завтра его ждет допрос от самой Нины Райн.

PS: Несколько дней назад мне на почту пришла посылка от Эрни. Я думала — это новогодний подарок, но там был какой-то дурацкий амулет. Брат говорил по телефону, чтобы я всегда носила этот безвкусный кусок металла с собой. Что за муха его укусила! Неужели Эрни думает, что в шестнадцать лет девушкам нравятся массивные круги с дурацкими символами внутри!

Я перевернула страницу. Под черной надписью «25 декабря» ничего не было. Только белая как снег бумага. Этот день я мечтала вычеркнуть из жизни.