Вечный рассвет. Академия

Помню, как вчера, белые снежинки на щеках, радостное ожидание. Брат уже полгода учился в Нортенвиле, виделись мы только на каникулах. Отсутствие Эрни стало своеобразной личной драмой Нины Райн, словно кто-то отрезал часть меня и выкинул в зияющую бездну под названием «тоска». С самого рождения мы с братом были всегда вместе. Нортенвиль забрал Эрни в свои холодные коридоры и высокие башни, я ненавидела всей душой проклятую частную школу, посягнувшую на мою главную ценность. И все же мы с мамой старались искать во всем плюсы. В конце концов, Эрни сам мечтал туда попасть и радовался, как ребенок, увидев письмо-приглашение.

Радостное ожидание после долгой разлуки становилось только сильнее.

25 декабря Нина Райн весело бежала из школы, снежинки падали ей на лицо, прохожие улыбались. Все было прекрасно, ведь с минуты на минуту в их опустевший дом должен был вернуться блудный скиталец Эрни.

Напевая «Джингл Беллс», Нина Райн открыла скрипучую ограду, продолжая напевать, она отворила знакомую белую дверь аккуратного дома Райнов. Внутри было как-то непривычно пусто. Никаких голосов, громкого смеха Эрни, звука разбитых елочных игрушек и запаха праздничного пудинга, который мама обещала приготовить к приезду брата.

Нина быстро поднялась на второй этаж и увидела, как Джанетта Райн внимательно читает поваренную книгу, расположившись в мягком кресле в гостиной. Ее голос звучал странно буднично для такого великолепного дня:

— Привет, милая, сегодня мы закажем доставку, я что-то не успела ничего приготовить.

Наверное, не стоит говорить, что от удивления у Нины Райн чуть не отвисла челюсть.

— Но… Эрни! Сегодня ведь приедет Эрни, и ты ничего не приготовила?

— Какой еще Эрни? — Брови мамы двумя аккуратными стрелками взлетели вверх.

— Мой брат, — тихо ответила Нина Райн.

— Но у тебя нет никакого брата. Что за чушь!

Эти слова прозвучали, как приговор. Чья-то нелепая шутка, которая в итоге оказалась ужасной правдой. Та радостная Нина Райн погибла под завалами разрушенных иллюзий. Она похоронена где-то внутри меня, и я иногда так же, как сейчас, навещаю ее жалкие останки.

С тех пор я редко улыбаюсь и часто смотрю на снег, размышляя обо всем, что со мной случилось за последние два месяца.

Об одноклассниках, которые постоянно надо мной смеются, о школе, где все напоминает об Эрни, о доме, который тоже стал предателем и где-то спрятал все, что связано с моим братом. Его комната за одно утро стала пустой. Ни плакатов, ни одежды — ничего, что принадлежало Эрни, там теперь не было. Я судорожно проводила рукой по стенам, где виднелись следы скотча: еще недавно здесь висел плакат с любимым диджеем Эрни. В голове красными буквами пламенел один вопрос: «Как такое возможно?»

Почему все забыли о существовании брата? Соседи, бывшие одноклассники и даже маматвердили одно: Эрни Райн никогда не существовал. Это все твои галлюцинации, Нина. Так бывает, тебе нужно просто немного прийти в себя. Они смотрели на меня с жалостью, словно я только что сбежала из Уайтенгема и пыталась доказать, что наш президент — злобный пришелец с Марса.

Это стало невыносимым. И под конец я сдалась.

Помню нью-йоркский кабинет мисс Морган. Табличку «Сюзанна Морган — квалифицированный частный психотерапевт», взволнованное лицо мамы, которая вцепилась пальцами в мое плечо, словно боясь, что злобный врач меня съест.

Бледное лицо Сюзанны Морган в приглушенном свете ламп:

— Вам не о чем волноваться, мисс Райн. Просто подождите снаружи.

С виду мисс Морган была похожа на добрую тетушку из детских сказок: изящный костюм, понимающая улыбка, движения легкие и плавные.

— Проходи, Нина. — Она жестом позвала меня за собой, услужливо отодвинула стул и налила в фарфоровую чашку ароматный красный напиток.

— Не волнуйся, это всего лишь вишневый чай. — Мисс Морган, похоже, поймала мой растерянный взгляд и села напротив.

— Расскажи о себе, — начала она, предварительно изобразив свою коронную улыбку.

— У меня есть брат, только…

— Нет-нет, я хочу знать, что в твоей жизни происходило до брата. Приходилось ли терять родственников?

Этот вопрос ввел меня в ступор. Я болезненно поморщилась и, вздохнув, ответила:

— Да. Отец умер, когда мне было тринадцать лет. Его ограбили и убили на заправке в Нью-Йорке. Убийцу так и не нашли.

— Вот как. — Мисс Морган пристально на меня смотрела, пока я рассказывала грустную историю о папе. Затем с улыбкой достала небольшую стеклянную бутылку с янтарной жидкостью, ловким движением плеснула себе немного в вишневый чай и тихо сказала:

— Знаешь, Нина, мне тебя жаль, я говорила с твоей мамой и прекрасно знаю о выдуманном Эрни. У нас есть два варианта: сильнодействующие психотропные препараты, после которых ты возненавидишь все на свете, или…

— Никакого Эрни не существует, — с готовностью выпалила я, ухватившись за последнюю ниточку ускользающей надежды, протянутую заботливой собеседницей.