Вечный Рим. Первый свиток. Император

После обмена приветствиями послам предложили присесть на такие же раскладные стулья, как то, на котором сидел Красс. Послы расселись и начали разговор с вежливых расспросов о здоровье самого Красса, его супруги и детей, а также о новостях Рима. Красс вежливо, но коротко отвечал, а потом сам спросил о здоровье тоса Кастикса и его жен, а затем о новостях. Что позволило послам наконец-то перейти от предварительных речей к сути.

— Дошли до нас слухи, проконсул, что собранное тобой войско римское готовится вмешаться в спор нашего народа с эдуями, — начал Амбаррос. — Мой тос и почтенные старейшины моего народа удивлены этими известиями и хотели бы узнать правда эти слухи или ложь.

— Эдуи наши союзники и друзья, — дипломатично ушел от прямого ответа Красс.

— Они наши противники и мы с ними соперничаем давно. Поэтому просим тебя не вмешиваться в этот противостояние. Что вас возмущает? Это старый спор кельтов меж собою, домашний, давний спор. Его не разрешите вы ни своим словом, ни своим мечом. — спросил Амбаррос. — И вообще… Какое дело римскому народу до происходящего в далекой от Рима Галлии?

— Где бы ни находился обиженный народ, Рим придет и защитит его*, — ответил Красс.

* Знаменитый ответ Красса парфянским послам

— В таком случае я, Амбаррос, сын Аналонакса, как голос моего тоса и по поручению старейшин народа моего, объявляю, — Амбаррос встал и одновременно с ним вскочили его сопровождающие, — что пересечение римскими воинами границы с землями секванов ли, эдуев ли, либо иного племени галлов, будет считаться объявлением войны народу секванов.

— Вы хотите войны⁈ — громогласно спросил разъяренный Красс, поднявшись и выпрямившись во весь рост. — Клянусь Юпитером всемогущим и Марсом всесокрушающим, если вы хотите войны, вы ее получите! Идите и передайте вождю, Сенату и народу секванов, что я Марк Лициний Красс, император и проконсул римский, объявляю им войну волею сената и народа римского, даровавшего мне право войны и мира! Передайте также, что скоро я приду со своими легионами к ним и подавлю любое сопротивление огнем и мечом. И тогда живые позавидуют мертвым и не помогут вам никакие банды наемных германских разбойников. Вы хотели войны — вы ее получили! Идите же прочь!

Выглядел Марк Красс в этот момент столь грозно и величественно, что послы секванов ничего не ответив, словно по команде развернулись и молча вышли из шатра.

Посольство секванов быстро собралось и умчалось к границе. Но войска римские уходить от Виенны не спешило. Ждали подкреплений из Нарбо-Марция, в котором остался один из преторов, собиравший последних добровольцев. Заодно подтягивали обозы.

Как только запоздавший отряд, на две третьих состоявший из конников-галлов из Италии, прибыл, Красс приказал выдвигаться. Колонны легионов, прикрытые конными дозорами, устремились вперед, к столице эдуев Бибракте.

Но на третий день вместо марша Красс собрал войска на специально подобранном ровном поле. Накануне вечером гаруспики провели в лагере обряд гадания по печени жертвенного быка. И объявили, что все гадания благоприятны для задуманного императором.

Армия Красса почти в полном составе, всего двадцать две тысячи человек, выстроились на поле неподалеку от лагеря. Три легиона — Восьмой, Девятый и Галльский, с ауксиллариями и вспомогательными частями, плюс вексиляция кавалерии. В каждом легионе до трех тысяч шестисот строевых солдат и до тысячи шестисот ауксилариев, велитов (легковооруженных стрелков) — балеарских пращников, критских и италийских лучников, и тяжелой пехоты, чаще всего — галльских меченосцев. Вексилляция конницы после прибытия италийских галлов насчитывала три тысячи с небольшим всадников или шесть ал. Еще примерно шестьсот галльских конников из ауксилариев легионов, преторская когорта командующего и обозники охраняли построение и лагерь.

Из преторских ворот лагеря к строю подскакала небольшая группа всадников во главе с императором, сопровождаемая двумя повозками. Кавалькада остановилась строго напротив построения и один из контуберналов подал Крассу «луциеву тубу».