Вечный шах

     Отложил эти два снимка в сторону,  пересчитал  деньги  (их  было  сто

десять  рублей),  бумажки,  членский  билет,  записную  книжку  впихнул  в

бумажник и успокоился, разглядывая купюры и две фотографии. Надо  ложиться

спать: завтра его ожидал хлопотный день. Он  и  завалился,  предварительно

поставив будильник на восемь часов - невероятную для него рань.

     Оставив машину на внешней стоянке, Виктор направился  к  проходной  и

миновал ее вместе с наиболее добросовестными служащими киностудии ровно  в

девять часов. В закутке у фотоцеха он нашел кого искал:  горестно  склонив

голову,  меланхолически  мусолил  сигарету  фотограф  Петя,   как   всегда

терзаемый привычным похмельем, которое заставляло бежать из дома как можно

раньше.

     - Есть дело, Петя,  -  сказал  Виктор,  усаживаясь  рядом.  -  Хочешь

заработать?

     - Похмелиться хочу, - честно обнаружил свои желания Петя.

     - Заработаешь и похмелишься.

     - Так ведь доставать еще надо. А я на работе.

     - Этот  вопрос  уладим,  Петя.  Мне  срочно  нужно  перепечатать  две

фотографии.

     - Как срочно?

     - Через два часа.

     - Литр, - твердо назвал цену Петя. - Литр через два часа.

     - Заметано, - согласился Виктор и подставил ладонь, по  которой  Петя

тотчас хлопнул своей, взял фотографии и лениво двинулся в родной цех.

     Дело сделано. Виктор встал, размышляя, как убить два часа. Ну, час на

то, чтобы в Козицкий смотаться, а еще час? Только тихо, только  тихо,  как

же он раньше до этого не допер.

     Комбинаторы были рядом. И если пойдет везуха, так пойдет: их оператор

находился на боевом посту.

     - Дай мне еще раз ту пленочку посмотреть, - попросил Виктор.

     - Какую еще пленочку? - недовольно осведомился беспамятный оператор.

     - Рапид с неудавшейся подсечкой, - напомнил Виктор.

     - Если не выбросил, - сказал оператор. - Это же брак.

     Но пошел искать. Значит не выбросил.

     В свою монтажную Виктор не стал заходить. Выбрал комнату,  в  которой

монтажницы бездельничали. Вошел, обаятельно улыбнулся.

     - Девочки, можно мне к столу на минутку пристроиться?

     Девочки разрешили. Он неумело вставил бобину, неловко закрепил  конец

и пустил картину. Вот он, этот кадрик!

     -  Девочки,  как  эту  хреновину  остановить?  -  взмолился   Виктор.

Ближайшая девочка хихикнула и остановила картину. Но картинка уже была  не

та, не тот нужный кадрик.  -  А  как  обратно  чуть  отмотать?  Услужливая

девочка рукой отмотала обратно.

     - Стоп! - радостно крикнул Виктор, и нужная ему картинка  замерла.  -

Благодетельница моя, соверши для меня небольшое преступление, а?

     - Какое? - в принципе  небольшое  преступление  девочка  готова  была

совершить.

     - Кадрик этот вырезать и склеить пленку поаккуратней.

     -   Только-то!   -   девочка   была   явно   разочарована    малостью

правонарушения.

     Отдав пленку  оператору  комбинированных  съемок,  Виктор  ринулся  в

фотоцех. Проблуждав в темных коридорах лабиринта, в конце-концов вышел  на

Петину кабину: как-никак здесь при маскировочном - идет процесс! - красном

свете  было  выпито  изрядно.  Постучал,  бесцеремонно  громко:  Петя  был

глуховат.

     - Кто?  -  недовольно  осведомился  Петя:  сейчас  действительно  шел

процесс. За литр.

     - Это я, Виктор.

     - Уже принес?! - радостно изумился за дверью Петя  и  тотчас  клацнул

замком.

     - Ты  что,  спятил?  -  Виктор  протиснулся  в  приоткрытую  дверь  и

осуждающе глянул на кумачового Петю. - Сказал,  через  два  часа,  значит,

через два часа. У меня к тебе еще одно  дельце.  Отпечаток  этого  кадрика

нужен.

     И протянул Пете кусочек три на четыре. Петя взял кадрик, посмотрел на

свет.

     - А что, негатива нет?

     - Нету, Петя, нету! Ну, как, сделаешь?

     - Возни много. Контротипировать надо...

     - Сколько? - сразу же взял быка за рога Виктор. Некогда ему было.

     - Еще литр, - скромно потребовал Петя.

     - Упьешься, алкаш!

     - А я с товарищами, - объяснил Петя.

     По  Бережковской  на  Новоарбатский  мост,  у  Арбатской  площади  на

бульвары.  Заметил  Виктор,  что  его  ведут,  только  на  Новом   Арбате:

"Запорожец"   новой   модели,   которого   отделил    от    него    черный

правительственный драндулет, безумно нарушая, справа обогнал начальника  и

вновь пристроился ему в хвост.

     Следовательно, прорезался  Димочка.  Дима,  Дима,  Димочка.  Ах,  ты,

эстет, ах, сибарит, ах, скотина! По бульварам Виктор выкатил  к  Тверской,

пересек ее и на Пушкинской площади, перейдя в первый ряд, нырнул  в  узкую

арку за общественным сортиром. А что  теперь  "Запорожец"?  А  "Запорожец"

нахально пер за ним.

     Разгоняя   многочисленных   прохожих,   Виктор   осторожно    миновал

кишкообразный двор, вырулил в Козицкий и,  найдя  местечко  неподалеку  от

бокового  входа  в  Елисеевский,  остановился.  Глянул   в   зеркальце   -

"Запорожец" пристроился неподалеку.  Ну  и  хрен  с  ним.  Виктор  опустил

боковое стекло и, высунув личность на волю, осмотрел  окрестности.  Тотчас

заметив его, прилично одетый  молодой  человек  отделился  от  кучки  себе

подобных и направился к Викторовой "семерке".

     - Есть водка, коньяк, шампанское. Что надо, шеф?  -  спросил  молодой

человек, вежливо наклонясь к оконцу.

     - Почем нынче злодейка?

     - Четвертак.

     - Пять бутылок за сто десять. Договорились?