Вечный шах

Я вышла замуж. Родители не одобрили моего избранника, но, честно говоря, я не ждала ничего другого. Им всегда нравилось прощать, поэтому годился любой повод сделать дочь виноватой. Я это знала и не прислушивалась к тому, что они говорили про жениха. Зря, конечно, но, с другой стороны, тогда пришлось бы принять и то, что они говорили обо мне, после чего немедленно повеситься, потому что человек с таким перечнем пороков просто не имеет права обременять собою землю.

К тому времени у меня было уже отдельное жилье, двухкомнатная квартира, доставшаяся от бабушки. Очередной щелчок по самолюбию, кстати, – ведь я не интересовала мужчин даже как девушка с жилплощадью и ленинградской пропиской, товар, вообще говоря, очень даже котирующийся на брачном рынке. Но, видимо, минусы моей внешности нивелировали эти плюсы.

У него тоже была квартира, но после свадьбы он пришел жить ко мне, оставив резвиться на свободе двадцатилетнюю сестрицу.

Я сразу поняла, что Лиля – это святое, и не вмешивалась, когда он проводил выходные у нее и отдавал ей ползарплаты. Мне было наплевать на все, что он делает.

Главное, теперь я формально была замужем, а значит, почти человек. Кто он, мой муж, что он, какие мысли в голове – какая разница! Главное, я при мужике, цель достигнута.

Чтобы сделаться полноценным членом общества, оставалось только родить ребенка. По этому поводу я испытывала смешанные чувства. С одной стороны, следовало обзавестись потомством как можно скорее, а с другой… Я чувствовала, что не хочу отрываться от работы на целый год и потом в расцвете карьеры оседать дома по малейшему чиху своего малыша. Подлые, недостойные, темные чувства, на которые не имеет права настоящая женщина! И все же они меня не покидали.

Каждый раз, когда я убеждалась, что беременность не наступила, хоть с медицинских позиций этому ничто не препятствовало, я заставляла себя огорчаться, но сердце предательски пело – ура, пронесло!

Нет, я любила детей, но, переводя взгляд со своего отражения в зеркале на мужа и обратно, я трезво оценивала шансы своего ребенка. Можно рискнуть, если точно знать, что будет мальчик, но ведь могла родиться дочь, а ее я не хотела обрекать на жалкое прозябание некрасивой девушки. Слишком хорошо знала, каково это, чтобы желать кому-то другому, тем более собственному ребенку. Зато совсем не догадывалась, от какого по-настоящему страшного бремени берегу эту нерожденную душу…

Я боялась, что муж, не дождавшись сына и наследника, бросит меня ради более плодовитой женщины, но мне и тут повезло. Хотя теперь, когда все вышло наружу, это слово следует заключить в кавычки. Так или иначе, но муж тоже не сильно мечтал о детях.

Отец его умер, когда ему было двенадцать, а Лиле пять, а мать, как я поняла из его скупых рассказов, была совершенно не бой-баба, а, наоборот, воздушное создание, мало приспособленное к грубой реальности. Утрата мужа не опустила ее на землю, поэтому освободившееся место главы семьи пришлось занять сыну, а когда мать умерла на пороге его совершеннолетия, сделаться еще и единственным кормильцем.

Так что отцовский инстинкт он удовлетворил, и даже с перебором, и теперь, в теории желая обзавестись потомством, на практике был рад пожить немного для себя.

Я была довольна. Штаны в доме прекрасно выполняли свою функцию – показывать состоятельность хозяйки дома. Ну и ладно, что уж там, с остальными функциями они справлялись тоже вполне неплохо. Поскольку я окончила медицинский вуз и читала классику, то особых тайн сексуальная сфера для меня не таила, но в целом это оказалось намного более приятным занятием, чем я думала.

Работа, быт и секс были в норме, а на остальное, к счастью, не хватало времени.

Выходные могли бы быть долгими и скучными, но то меня вызывали на работу (а то и не вызывали, я просто приезжала в отделение и распивала чаи у себя в кабинете в компании интересной книжки), то ему выпадало дежурство. Ведь все коллеги-участковые у него были женщины, для которых при двенадцатичасовом, а то и больше, рабочем дне выходные – единственный шанс повидать семью и привести дом в порядок. Так что он дежурил почти каждую субботу, а по воскресеньям обычно ездил к Лиле.

До замужества коллеги-женщины редко обсуждали со мной свою семейную жизнь. Не потому, что берегли мою невинность старой девы, чай, не девятнадцатый век на дворе, а благоразумно не хотели злить одинокую начальницу, тыкая ей в нос своим замужним статусом.

Став среди них своей, я приобщилась женских тайн, и, честно говоря, картина передо мной открылась удручающая. В теории все верили в любовь, принца и рыцаря, а на практике мужчина воспринимался в лучшем случае как некое животное, которое надо заловить, захомутать, взнуздать и стреножить. А потом для гарантии кастрировать.

Даже дети рождались не просто в любви и радости. Первый ребенок появлялся на свет, чтобы затащить мужчину в загс, второй – чтобы удержать в семье.