Вечный слушатель

К его устам припасть спешат

И апельсин, и виноград

Во утоленье жажды.

LIX

Для ПРЕКЛОНЕНИЯ - снопы

Пред Божьи упадут стопы

В служении высоком,

Созреют яблоки сперва,

Но дивный персик и айва

Равно нальются соком.

LX

Для ПРЕКЛОНЕНЬЯ - заодно

И сарачинское пшено

Дает прирост великий,

Там удивительны сады,

Где и гранатные плоды,

И заросли гвоздики.

LXI

Роскошествует лавр листвой,

Но и подснежник стебель свой

К светилу нежно тянет;

Для ПРЕКЛОНЕНИЯ в саду

Блистает мирт на холоду,

Взгляни - теплее станет.

LXII

Фазан обличием - гордец,

А в горностае - образец

Обидчивой натуры,

Для ПРЕКЛОНЕНЬЯ - соболь весь

Сияет, предъявляет спесь

Своей бесценной шкуры.

LXIII

Терновник, падуб, тис - листву

Переменили к Рождеству;

И на исходе года

Вся тварь в лесах сыта весьма;

Для ПРЕКЛОНЕНЬЯ закрома

Заполнила природа.

LXIV

Для ПРЕКЛОНЕНИЯ умов

Сложил Давид слова псалмов

Господне славя царство,

Людская плоть и дух людской

Умеют в них найти покой,

Приять их, как лекарство.

LXV

Для ПРЕКЛОНЕНИЯ снегирь

Рулады шлет в лесную ширь,

Сплетает песню споро,

И трелью громкою всегда

Зарянка лихо от гнезда

Прогнать умеет вора.

LXVI

Для ПРЕКЛОНЕНЬЯ - небеса

Овна являют, Розу, Пса

И строй планет единый,

С восторгом озирая высь,

Ты Божью лику поклонись

В черве, что взят из глины.

LXVII

Для ПРЕКЛОНЕНЬЯ льнут ветра

Ко струнам арфы, чья игра

В себе несет услады,

Внимай! Чуть слышен Божий глас,

Но стихнет море в тот же час,

Иссякнут водопады.

LXVIII

Для ПРЕКЛОНЕНЬЯ Бог нам дал

Стиракс, и мускус, и сандал

И смирны запах знойный;

Но дух молитвы, дух святой

Исполнен большей чистотой,

Чем аромат бензойный.

LXIX

И апельсин, и ананас

Растут, чтоб радовали нас

И нежный сок, и цедра,

Для ПРЕКЛОНЕНЬЯ меж людьми

Желанным числится вельми

То, что дано столь щедро.

LXX

Для ПРЕКЛОНЕНИЯ - вода

В ключах и в родниках всегда

Желанна и прохладна,

Ее взыскует плоть - дабы

Даримой в Господе судьбы

Сопричаститься жадно.

LXXI

Для ПРЕКЛОНЕНЬЯ - воробья

И ласточку влечет сия

Олива под жилище;

И человеков, и скотов

Равно приемлет ДОМ ХРИСТОВ

И нет приюта чище.

LXXII

Сколь сладок росный маргарит,

В Ермонских липах он горит,

Благой и беззащитный,

И крин, раскрытый на заре,

И запах свеч, что в алтаре

Предчувствует хвалитны.

LXXIII

Кормилица сколь хороша

В миг пробужденья малыша

Иль думы о младенце;

Сколь чуден ликом музыкант,

Скользящий мыслью средь гирлянд

Изысканных каденций.

LXXIV

Сколь чист пронизанный теплом

Влюбленной горлинки псалом:

Легко и величаво,

Он возлетает в эмпирей:

Да возгремит Царю Царей

Неслыханная слава.

LXXV

Сколь мощен конь, идя в намет,

Сколь мощен коршуна полет,

Но есть мощнее птица

О страусе высоком речь;

Мощней всех в море - рыба-меч,

Попробуй с ней сразиться.

LXXVI

В пустыне знойной мощен лев

Кто восхотел бы, осмелев.

Сердить сего владыку?

В просторах мощно гриф парит.

В пучинах океана - кит

Являет мощь велику.

LXXVII

Но мощью наибольшей полн

Среди земель, ветров и волн

Тот, кто мольбу возносит,

Изгнав из разума разброд:

Кто в дверь стучится, тот войдет,

И обретет, кто просит.

LXXVIII

Роскошен парусный фрегат,

Равно - роскошен строй солдат

И шлемы, и кирасы,

Роскошен дикий водопад,

Ухоженный роскошен сад

И все его прикрасы.

LXXIX

Роскошен месяц в облаках,

И во супружеских руках

Невесты стан прелестный;

Роскошен храм, когда народ

Из оного молитвы шлет

Под небеса небесны.

LXXX

Но роскошь лучшая земли

Зреть, как благие короли

Склонились в Божьем страхе:

Зане уведал государь:

Ничтожна иль всесильна тварь,

Она - лишь прах во прахе.

LXXXI

Вдовицы лепта - дорога,

Но Богу и богач слуга,

Сойдут для десятины

Столь восхищающие глаз

Смарагд, и жемчуг, и алмаз

И жаркие рубины.

LXXXII

Раскаянье ведет к слезам,

Они - целительный бальзам,

Какого нет дороже;

И драгоценные цветы

Певцам Израилевым Ты

Ниспосылаешь, Боже.

LXXXIII

Но есть ценнейшее средь благ:

Судьба, в которой каждый шаг

Велик и бескорыстен

Давидов жребий, ибо впредь

В нем люди могут лицезреть

Суть истины из истин.

LXXXIV

Сколь славен солнечный восход,

Сколь славен звездный небосвод,

Сколь славен хвост кометы:

Сколь славен мощный зов трубы,

Сколь славен грозный перст судьбы,

Сколь славен гимн пропетый.

LXXXV

Сколь славен северный сполох,

Сколь славен богомольный вздох,

Сколь славен глас громовый,

Сколь славен подвиг средь пустынь.

Сколь славен радостный аминь,

Сколь славен шип терновый.

LXXXVI

Но сколь же славен блеск венца

Который Сыну от Отца

Достался непреложно;

Ты - колос веры и зерно,

В котором все завершено,

Что должно и возможно.

ДЖОН КИТС

(1795-1821)

ОДА МЕЛАНХОЛИИ

Не выжимай из волчьих ягод яда,

Не испивай из Леты ни глотка,

И Прозерпине для тебя не надо

Сплетать из трав дурманящих венка;

Для четок не бери у тиса ягод,

Не позволяй предстать своей Психее

Ночною бабочкой, пускай сова

Тебя не кличет, и пускай не лягут

Над тенью тени, став еще темнее,

Печаль твоя останется мертва.

Но если Меланхолия туманом

Внезапно с неба низойдет к земле,

Даруя влагу травам безуханным,

Скрывая каждый холм в апрельской мгле,

Тогда грусти: над розою пунцовой,

Над блеском радуги в волне прибрежной,

Над несравненной белизной лилей,

А если госпожа с тобой сурова.

То завладей ее рукою нежной

И чистый взор ее до дна испей.

Она дружна с Красою преходящей,

С Весельем, чьи уста всегда твердят

Свое "прощай", и с Радостью скорбящей,