Вечный союз

— Лучше потуже затянуть пояса, чем превратить в трупы всех местных жителей, — холодно отозвался Джубади. — Мы питаемся мясом лошадей. Я выслал несколько отрядов, чтобы они забили побольше скота в степных районах прежде, чем туда придут бантаги, но для Карфагена я сделал исключение.

«Все это неспроста, — думал Музта. — Похоже, Джубади замышляет что-то, о чем я не знаю». Но он был уверен, что Джубади раскроет ему свои карты, и решил до поры спрятать свое любопытство под маской безразличия.

По обеим сторонам улицы, которой они ехали, выстроились плечом к плечу воины элитного умена Вушка Хуш. Они стояли, уперев мечи в землю перед собой и положив руки на рукоять. Музта испытующе разглядывал их. Это были настоящие воины, крепкие, закаленные в битвах. У многих на руках, ногах или лицах имелись шрамы.

— До меня дошли слухи, что бантаги доставляют тебе много хлопот, — бросил пробный камень Музта.

— Слухи не врут, — отозвался Джубади с ноткой горечи в голосе.

— Удивительная откровенность, — холодно усмехнулся Музта.

— Настала пора, когда мерки и тугары должны быть откровенны друг с другом, если они хотят выжить.

«Значит, вот в чем дело, — подумал Музта, и напряжение, в котором он пребывал до сих пор, несколько отпустило его. — Он действительно нуждается во мне».

Чувствуя себя уже более уверенно, он ждал продолжения, но Джубади ехал молча. На Главной площади Музта поразился богатству города. Все здания были из тесаного камня, храмы возносили свои купола до небес, а на их вершине горел огонь, издававший странный маслянистый запах. На высоких парапетах окружающих домов тут и там показывались обеспокоенные лица, но на площади никого не было, кроме двух нескончаемых шеренг воинов. Следуя между ними, они направились через площадь к северу, по узким улочкам, ведущим обратно к океану. Музта буквально задыхался от палящего зноя, но мужественно терпел.

Он обратил внимание на то, что в этом районе было много новых построек, похожих на сараи, — длинных сооружений из грубо отесанного камня или бревен. Из-за стены какого-то строения, не имевшего крыши, внезапно вырвался с громким шипением целый сноп искр, и Музта нервно натянул поводья. Вслед за этим оттуда повалил густой зловонный дым. Музта почувствовал, как волосы у него на затылке встали дыбом.

Джубади загадочно ухмыльнулся.

— Подожди еще немного, — сказал он, — скоро увидишь.

Пришпорив лошадь, Джубади легким галопом поскакал вперед и исчез за поворотом. Музта чувствовал устремленные на него саркастические взгляды воинов по обеим сторонам улицы и с приглушенным проклятием поспешил за их предводителем. Повернув за угол, он осадил лошадь у городских ворот и не смог сдержать изумленного возгласа.

Перед ним высился пришвартованный к причалу большой корабль янки.

Джубади обернулся к своему гостю и, откинувшись в седле, от души расхохотался:

— Ты хочешь спросить меня, что это значит, но гордость не позволяет тебе сделать это.

Не отвечая ему, Музта медленно подъехал к краю причала. Внешний вид судна изменился: не было мачт, оно глубже сидело в воде. И тем не менее это был тот самый треклятый корабль.

Музта внимательно рассматривал судно, сравнивая то, что было перед его глазами, со своими воспоминаниями полуторагодовалой давности. Вместо деревянных бортов судно со всех сторон опоясывали металлические листы. В металле были прорезаны небольшие окошки, и из каждого выглядывало, наподобие свиного рыла, жерло громоизвергателя, грозного оружия янки. Ствол орудий был таким широким, что в него можно было без труда засунуть сжатый кулак.

Музта был растерян и даже не знал, радоваться ли ему или проклинать судьбу в связи с тем, что корабль попал в руки мерков.

— Кар-карт Музта, — обратился к нему Джубади, — разреши познакомить тебя с военачальником янки, а также с Гамилькаром, правителем Карфагена.

Музта молча взирал сверху на представителей двух пород скота, вышедших из отверстия в борту судна и остановившихся возле Джубади.

Военачальником оказался не Кин, с сожалением отметил Музта. Он хотел бы увидеться с Кином опять, хотя, представляя себе мысленно эту встречу, он не знал, какова была бы его реакция.

Этот янки был приземистым, чуть ли не тучным; по его красному лицу струился пот. Форма его также отличалась от той, что носили другие: мундир, хотя и синий, был длиннее и доходил почти до колен; его украшали два ряда пуговиц и золотой позумент.

Карфагенянин возвышался над янки; его черная борода и волосы были смазаны маслом и блестели, обнаженную грудь покрывала густая поросль, почти как у тугар. Взгляд его был настороженным, в то время как янки ухмылялся с довольно глупым, самодовольным видом.

— Мы уже встречались в бою, — с трудом произнес Тобиас на гортанном языке мерков, который был близок к тугарскому, но в устах янки резал слух.

— Ваш корабль изменился, — заметил Музта в ответ.

— Теперь это настоящее боевое судно! — хвастливо отозвался Тобиас.