Вечный странник, или Падение Константинополя

О повелитель, княжна Ирина пребывает в добром здравии, и ланиты ее сияют для тебя свежестью утра. Однако она расстроена. Во дворце были получены дурные новости от посланника его величества в Адрианополе. Султан наконец-то ответил на требование увеличить содержание Орхану — не только отказав в увеличении, но и вовсе прекратив выплаты; в провинцию, где собирали средства на эти нужды, был отправлен соответствующий приказ… Подсчитав время, я пришел к выводу, что мой доклад о поединке с юным Орханом достиг повелителя, и теперь я выхваляюсь перед самим собой, полагая, что он повлиял на соответствующее решение. Самозванцев нужно наказывать по всей строгости. Старый Орхан выжил из ума. Сын его все еще не вылечил уши. Падая, он сильно ударился затылком. Он больше не сможет ездить верхом. Самозванец повержен… Из дома княжны я направился прямиком во Влахерн. Шло заседание Большого совета, однако начальник стражи впустил меня… О повелитель, этот Константин — настоящий мужчина, воин, император, но он окружен старухами, которые боятся собственной тени. Когда я вошел, как раз обсуждали новость из Адрианополя. Его величество придерживался мнения, что твое решение, вкупе с решением прекратить выплаты, является знаком недружественных намерений. Он выступал за подготовку к войне. Франза считал, что дипломатические ходы еще не исчерпаны. Нотарас спросил, о какой именно подготовке говорит его величество. Тот ответил: о закупке пушек и пороха, создании запасов продовольствия на случай осады, расширении флота, починке стен, очистке рва. Кроме того, он предлагал отправить посольство к римскому епископу и через него воззвать к христианским странам Европы о помощи деньгами и солдатами. Нотарас тут же ответствовал, что видеть в Константинополе турка в чалме ему будет отраднее, чем папского легата. Совет завершился замешательством… Воистину, повелитель, я испытываю жалость к императору. Такое мужество — и такая слабость! Он потеряет и столицу, и то немногое, что осталось от империи, если гяуры из Венеции и Италии не придут ему на помощь. Придут ли? Воспользовавшись возможностью, его святейшество в очередной раз попытается поставить Восточную церковь на колени, а если не сумеет, то бросит ее на произвол судьбы. Если завтра повелитель постучит в здешние ворота, одни из них отопрет Нотарас, а другие — я… Однако император будет сражаться. У него героическая душа.

И еще: