Вечный странник, или Падение Константинополя

Вот какое зрелище открылось ему сверху: на пологом северном склоне располагалось пшеничное поле, по которому с треском и дымом стремительно распространялся огонь; в дыму был виден турецкий отряд — в основном всадники, их оружие ярко блестело в свете полуденного солнца; тут и там виднелись обугленные предметы — вне всякого сомнения, трупы. Они подтверждали слова тех, кому удалось уцелеть.

Корти передал свое копье с девизом проводнику. По его знаку берберы вонзили копья в землю, поставив их стоймя, обнажили мечи и переместили щиты вперед. После этого граф повел их в сторону поля. Еще несколько слов — видимо, приказов, — и он ринулся на врага, его сопровождение — следом, колонной по двое, один в арьергарде. Граф не издавал боевого клича, но постепенно наращивал скорость.

Их разделяло двести ярдов или более — ровная поверхность, если не считать склона, единственным препятствием служила подвижная полоса огня. Колосья, высокие и тонкие, не мешали лошадям.

Турки следили за их приближением, сбившись в кучу, точно испуганные овцы. Возможно, они еще не поняли, что их атакуют, а возможно, отнеслись к нападающим с презрением за счет их малочисленности; не исключено также, что огонь показался им достаточной защитой; как бы то ни было, они стояли, ничего не предпринимая.

Приблизившись к стене огня, Корти пришпорил лошадь и, промчавшись сквозь дым и пламя на полном скаку, выскочил по другую сторону с кличем «Господь наш Христос и Пресвятая Богородица Влахернская!». Казалось, что, пройдя сквозь огонь, клинок его засиял еще ярче. На боках скакунов поблескивали искры. Описать боевой клич берберов мы не в состоянии. Они вопили нечто нехристианское, звучавшее эхом пустыни. Тогда противник всколыхнулся — некоторые обнажили мечи, другие натянули луки; пехотинцы перехватили короткие копья за середину, развернулись и побежали — да так и бежали, ни разу не оглянувшись через плечо.

Один из всадников, в доспехах, блестевших ярче, чем у других, и в огромной чалме поверх стального шлема — к ней был приколот яркий плюмаж, а в руке сверкал ятаган, — попытался выстроить своих подчиненных, но было уже поздно. «Христос и Пресвятая Богородица Влахернская!» — с этим кличем Корти врезался в их гущу, а за ним, в проложенный им проход, ворвались его берберы — они выбивали турок из седел и валили с ног их коней, — воспоследовала резня и битва, наносились раны, и души возносились ввысь через помутневшие зеницы.

Убитые были только с одной стороны, потом, будто осколки от глиняной миски, турки бросились врассыпную, каждый пытался спасти свою шкуру. Берберы не пощадили тех, кого сумели догнать.

Выследив командира в ярких доспехах, Корти ринулся вдогонку и преуспел, ибо, надо признать, любил добрую схватку. Воспоследовал краткий поединок, по сути сведшийся к одному удару, — и обезоруженный турок сдался на милость победителя.

— Сын Исфендиара, — обратился к нему Корти, — разить несчастных, вооруженных одними лишь серпами, — это убийство. Должен ли я сохранить тебе жизнь?

— Я получил приказ наказать их.

— От кого?

— От моего повелителя султана.

— Не очерняй своего господина. Я с ним знаком и почитаю его.

— Вчера они убили наших.

— Да, защищая свое добро… Ты заслуживаешь смерти, но мне нужно передать послание Магомету. Поклянись костями Пророка, что доставишь его, — и я тебя пощажу.

— Если ты и правда знаешь моего повелителя, тебе известно, что он гневлив и скор на расправу; раз уж мне суждено умереть, я предпочел бы умереть от твоей руки. Сообщи, что за послание.

— Идем со мной.

Они стояли рядом, пока побег и преследование не завершились, потом — поле почти выгорело, полыхали лишь отдельные части — граф отвел свой отряд обратно к его краю. Взяв у проводника копье, он передал его пленнику.

— Ты должен сделать следующее, — начал он. — Это мое копье. Отвези его своему повелителю Магомету и передай привет от Уго, графа Корти, который просит взглянуть на девиз и сохранить его в памяти. Он поймет смысл и будет тебе благодарен. Даешь клятву?

^{Выследив командира в ярких доспехах, Корти ринулся вдогонку…}

Девиз представлял собой флажок из желтого шелка с красным полумесяцем посредине и с белым крестом на его фоне. Взглянув на него, сын Исфендиара ответил:

— Если убрать крест, останется герб Силихдаров, телохранителей повелителя. — Посмотрев графу в лицо, он добавил: — В иных обстоятельствах я отдал бы тебе должные почести, Мирза, эмир аль-Хадж.

— Я сообщил тебе свое имя и титул. Отвечай.

— Я передам и копье, и послание повелителю — клянусь костями Пророка.

Едва турок отбыл в направлении Хисара, как из деревни высыпала целая толпа крестьян и крестьянок. Граф поскакал им навстречу и, получив в свое распоряжение всевозможные носилки, проследил, чтобы тела греков были собраны; вскорости траурный кортеж, сопровождаемый скорбными стенаниями, двинулся в сторону Константинополя.