Вечный воитель. Книги 1-16

— Ваше величество, что все это значит? Я дал принцу Арджаву слово, что после моего освобождения Эрмизад беспрепятственно покинет ваш дворец. Он поверил мне, и вот я здесь, но леди Эрмизад по-прежнему является вашей заложницей. Я требую, чтобы ее немедленно освободили!

Король и Ролдеро рассмеялись мне в лицо.

— Успокойся, Эрекозе, — сказал Ролдеро. — Кому придет в голову выполнять обещание, данное этим шакалам? Теперь наш Герой вернулся, а главная заложница все еще здесь. Забудь ты об этом, Эрекозе. Разве можно воспринимать элдренов так серьезно, они же не люди!

Эрмизад улыбнулась.

— Не беспокойся, Эрекозе. У меня есть и другие друзья. — Она закрыла глаза и принялась что-то тихо и монотонно напевать. Сперва слова были еле слышны, но потом странная мелодия зазвучала более отчетливо.

Ролдеро прыгнул к ней, сжимая в руках меч.

— Колдовство!

Я заслонил Эрмизад собой.

— Прочь с дороги, Эрекозе! Эта ведьма призывает к себе на помощь демонов!

Я тоже выхватил меч и предостерегающе взмахнул им у Ролдеро перед носом. Я понятия не имел, куда намерена отправиться Эрмизад, но был твердо намерен предоставить ей возможность отправиться куда ей будет угодно.

Голос ее вдруг странно переменился, и она умолкла, а потом вдруг крикнула:

— Братья! О братья мои из Призрачных Миров! Помогите мне!

Глава XXI Клятва

Внезапно в комнате оказалось что-то около десятка элдренов, чьи лица несколько отличались от всех, какие я видел раньше. Я догадался, что это обитатели Призрачных Миров.

— Ну вот! — вскричал Ригенос. — Вот оно, зловредное колдовство! Она ведьма. Я же говорил тебе, что она ведьма!

Волшебные существа хранили молчание. Они плотным кольцом окружили Эрмизад так, чтобы их собственные тела касались друг друга и ее тела. И Эрмизад громко крикнула:

— Прочь отсюда, братья мои! Назад, в лагерь элдренов!

Тела обитателей Призрачных Миров начали мерцать, словно они частично уже были в другом измерении.

— Прощай, Эрекозе, — крикнула Эрмизад. — Надеюсь, что нам еще удастся встретиться с тобой при более счастливых обстоятельствах.

— Я тоже на это надеюсь! — крикнул я в ответ. И она исчезла.

— Предатель! — завопил король Ригенос. — Это ты помог ей сбежать!

— Пытать бы тебя надо до смерти! — с отвращением прибавил Ролдеро.

— Никакой я не предатель, и вы это прекрасно знаете, — живо возразил я. — Это вы предатели… вы нарушили собственное обещание, великую традицию своих предков! А я чист перед вами, о глупцы… глупцы!..

Я умолк, резко повернулся и пошел прочь.

— Ты проиграл сражение, Великий Герой! — завопил мне вслед король Ригенос. — А народ побежденным уважения не оказывает!

Но я не обернулся. Я пошел искать Иолинду.

Оказывается, она прогуливалась по галереям и только что вернулась к себе. Я поцеловал ее, ощущая острую потребность в женском сочувствии и ласке, но, похоже, натолкнулся на невидимую стену. По всей очевидности, она вовсе не намерена была чем-то помогать мне, хотя и поцеловала меня машинально. Очень скоро я перестал обнимать ее и даже отступил назад, чтобы заглянуть ей в глаза.

— В чем дело?

— Ни в чем, — ответила она. — А что, собственно, тебе не нравится? Ты в безопасности. Я-то ведь думала, что ты погиб.

Неужели же все дело во мне самом? Неужели?.. Я отогнал эту мысль. Но может ли мужчина заставить себя любить женщину? Может ли он одновременно любить двух женщин? В отчаянии я цеплялся за память о той любви, которую испытывал по отношению к Иолинде в первые дни нашего знакомства.

— Эрмизад теперь в безопасности тоже, — вырвалось у меня. — Она призвала на помощь своих волшебных братьев, и, когда она вернется в лагерь элдренов, Арджав отведет свои войска назад, в Мернадин. Ты должна бы радоваться этому.

— Я и радуюсь, — заявила она и прибавила: — А вот ты зато страшно рад, что нашей заложнице удалось бежать!

— Что ты хочешь этим сказать?

— Отец рассказал мне, как она очаровала тебя своим поганым колдовством. Ты, видно, куда больше озабочен ее безопасностью, чем нашей.

— Что за глупости!

— Тебе, наверно, и общество элдренов приятнее, чем наше. Для тебя это просто праздник — побывать в лагере нашего злейшего врага…

— Довольно! Все это полная чушь!

— Неужели? А по-моему, отец говорил правду, Эрекозе. — Голос ее звучал глухо. Она отвернулась.

— Но, Иолинда, я же люблю тебя. Только тебя.

— Я не верю тебе, Эрекозе.

Так неужели все-таки сам я был причиной того, что происходило со мной? И тогда я принес клятву, которой впоследствии суждено было так сильно повлиять на наши судьбы. Ну почему я, чувствуя, что любовь моя к Иолинде начинает ослабевать, понимая, что она оказалась просто эгоистичной дурочкой, все равно упорствовал и убеждал себя, что люблю ее ничуть не меньше, чем прежде?

Этого я не знаю. Я знаю только, что именно тогда я и дал эту клятву.

— Я люблю тебя больше жизни, Иолинда! — заявил я. — Я все что угодно могу для тебя сделать!

— Я не верю тебе!

— Но это правда! Я докажу! — кричал я в отчаянии.

Она повернулась ко мне. В глазах ее были боль и упрек. И такая горечь, что я, казалось, утонул в ней. И еще в этих глазах светился гнев и желание мстить.