Вечный всадник

— А кто же еще, Клавочка? Ты, Клавочка! Кто же еще?!

— Я постараюсь, Аккурат Аккуратович, но не знаю, как получится… — растерянно пробормотала продавщица.

— Как получится, так получится, Клавочка, уж ты постарайся, очень постарайся! — жалобно попросил Аккурат Аккуратович и повесил трубку.

Клавдия Васильевна услышала короткие гудки, но еще долго держала трубку в руках, уйдя в свои мысли, вспомнив молодые годы, когда она имела вполне товарный вид, еще не расплылась и лицо у нее было свежим, не одутловатым, как сейчас, когда можно было прочно устроить личную жизнь, а она порхала, незаметно опускаясь, считая, что вечно будет молодой, а когда одумалась, то рассчитывать на серьезное отношение к себе со стороны мужчин было трудно, и они называли ее уже не Клавочкой, а «шестеркой» или еще хуже, а из всех радостей жизни остались деньги и пьяное забытье.

Она наконец положила трубку, достала выходное платье, которое надевала по праздникам, но никуда в нем не выходила, французские духи, которыми ни разу не пользовалась, индийскую помаду, хранившуюся на какой-нибудь торжественный случай, и начала подготовку к завтрашнему вечеру.

Ютти застал Аккурат Аккуратовича и Клавдию Васильевну за накрытым столом. В нос ему ударил резкий, но приятный запах горных цветов, среди которых он когда-то лежал с любимой, но к этому запаху примешивался и другой, шедший обычно от винных автоматов. Одетая по фирме, изрядно политая французскими духами и накачавшаяся для храбрости вином, Клавдия Васильевна встала-из-за стола и, кокетливо подмаргивая, уставилась на Ютти. Он оценил ее мощную фигуру и маленькие, но крепкие ноги, незаурядную вероятно, способную остановить снежную лавину в начале пути, но взгляд его метался по комнате в поисках любимой.

— Куда смотришь? Вот Атти! Вот! — громко произнес Аккурат Аккуратович.

— Нет, Етти, — растерянно пролепетал Ютти. — Я не вижу ее.

— А я кто? Атти — я, Атти! Самая настоящая! — пьяненьким сопрано неожиданно пропела Клавдия Васильевна и сделала несколько нетвердых шагов в сторону Ютти. — Аккурат Аккуратович, включите нам музыку! «Парижское танго», пожалуйста!

Аккурат Аккуратович направился к проигрывателю, но Ютти преградил ему дорогу.

— Етти, скажи, где Атти? Ты нашел ее? — бледнея, произнес он.

— Вот Атти! Разве не видишь! — в испуге выкрикнул Аккурат Аккуратович.

— А вы на иностранном языке разговариваете, Аккурат Аккуратович! Я даже не знала! — перейдя на баритон, фамильярно заметила продавщица, но и она через мгновение испугалась, увидев, как у Ютти наливаются кровью глаза и от злости звереет лицо.

Ютти догадался, что он обманут, но не понял — почему, и самое страшное — обманут не чужими людьми, а соплеменником, которому он не сделал ничего дурного, а, наоборот, только выполнял все его просьбы, таская тяжеленные ящики и получая взамен немного мяса один раз за длинное время, пока не взойдет и спрячется солнце. А ведь за это время он мог пропустить Атти и потом никогда не найти ее. Еще никто в жизни так зло не поступал с Ютти, у него начал мутиться разум, руки его потянулись к шее Етти, хотелось задушить его, как дикого барса. Дрожащий от страха и озноба Аккурат Аккуратович юркнул за спину продавщицы, выставляя ее вперед, но Ютти одним движением руки отстранил женщину, он не слышал ее истошного крика, не видел ничего, кроме покрасневшей шеи врага, он схватил ее руками, начал сжимать, но, услышав предсмертные хрипы Етти, резко отбросил его в угол комнаты. Нет, он не может никого убивать! — пронзила мысль сознание Ютти. Людей много. Ему не справиться с ними. Он должен найти Атти. Прежде всего он должен найти любимую.

Ютти кинул ненавидящий взгляд на лежащего без памяти Аккурат Аккуратовича, не замечая обезумевшую от происшедшего продавщицу, вышел из дома, забрал из сарая шкуру, мешок и побрел к набережной. Сознание и спокойствие постепенно возвращались к Ютти, и он увеличивал шаг, незаметно переходя на бег, и ему показалось, что он бежит не по ровному асфальту, а по горам, бежит навстречу Атти, бежит навстречу своей любви.

VIII