Вечный Жид

Идея Чикину понравилась, он обещал посоветоваться, как он выразился, с  т о в а р и щ а м и, а потом, дескать, позвонит. Но шла уже вторая неделя, а от Валентина Васильевича не было ни слуху, ни духу, хотя и ежу было понятно: десять миллионов чистой прибыли, которая осталась бы в кармане у газеты «Советская Россия», у независимой редакции, собирающей трудовые крохи у подписчиков, были ой как кстати.

Впрочем, эта акция, которую предложил Станислав Гагарин, имела для последнего не столько коммерческий, хотя он и изготовил фотопленки набора не за здорово живешь, а за деньги Товарищества, возможный договор с родной, так сказать, и любимой газетой имел для председателя и серьезное идеологическое значение. Станислав Гагарин прекрасно осознавал, что взгляды Лазаря Моисеевича, откровенно излагаемые им в книге «Так говорил Каганович» работают на р у с с к у ю национальную идею, на укрепление в соотечественниках истинно державного само сознания, без которого России н и к о г д а не быть великой, единой и неделимой.

К сожалению, реально это поняли только красноярские друзья Станислава Гагарина — Владимир Васильевич Горлов и его двойной тезка Погонин, редактор «Красноярской газеты» Олег Пащенко и издатель Юрий Михайлович Сапрыгин…

Х и л ь н у л и  в кусты амбициозные екатеринбуржцы, не поддались на уговоры Владимира Федоровича Топоркова, российского народного депутата, воронежские ч е р н о з е м н ы е издатели, исчезли с окоема заарканенные было Валерием Воротниковым товарищи из мурманского Заполярья.

Пытался Станислав Гагарин завести на этот счет л ю б о в ь  с Николаем Николаевичем Умеренковым, издателем из славного города Иваново, но уже мог с очевидностью утверждать, что дело сие выгорит, и пока оставалось ему дивиться, как беспомощны в коммерческих раскладках, не видят собственной выгоды предприниматели патриотического толка, зато как лихо загребают незаработанное честным трудом жулики и спекулянты.

Между тем, почтенный учитель Кун поднимался на второй этаж, и Станислав Гагарин поспешил ему навстречу. Он миновал приемную, где сидели Ирочка Джахуа и Лена Баулина, беженки из города Сухуми, а также Галина Демушкина и Людмила Макагон, предводительствуемые начальницей отдела распространения Надеждой Викторовной Бубновой, открыл дверь с зеленым стеклом в коридор и крепко пожал руку Кун-фу, оказавшемуся едва ли не за дверью.

— Случилось что? — спросил Станислав Гагарин молодого китайца, но Конфуций молча пожал плечами.

— Хорошо… Подождите меня в машине.

Председатель возвратился в кабинет и быстро облачился в джинсовую телогрейку, затем закрыл к е й с, провел рукой по волосам Тани Павловой, будто прощался.

«А что, — со спокойной грустью подумал Станислав Гагарин, — из поездки с пророком можно и не вернуться…»

Дима Королев по-собачьи преданными глазами — было в его взгляде нечто неосмысленное — вопросительно смотрел на Папу Стива, но сочинитель отрицательно покачал головой.

— Нет, — сказал он Королеву, явно просившемуся на боевую прогулку, — поработай в офисе. У тебя до черта районных газет, которым ты не выслал до сих пор нашу с тобой беседу…

Дима Королев согласно закивал, решительно придвинул к себе стопку писем и рекламных проспектов, Геннадий Иванович бодро бросил «Ни пуха», и Станислав Гагарин вышел.

II

Мы уже предупреждали читателя, что роман «Вечный Жид» как бы продолжает сюжетную линию «Вторжения».

Но это действительно к а к  б ы.

Если и есть между ними общее, то оно в том, что в «Вечном Жиде» снова действуют Иосиф Виссарионович и писатель Станислав Гагарин.

Конечно, сюжетообразующим фактором романа, как и во «Вторжении», в «Вечном Жиде» является издательская деятельность писателя в Смутное Время и, разумеется, его л и ч н о е участие в реальных событиях, которые имели место быть с 22 апреля 1992 года по 23 февраля 1993 года.

Вот и все, что роднит оба романа. И когда сочинитель пытается удержать героев в рамках разворачивающегося сюжета, ему зачастую сие не удается. Более того, пророки, которых с помощью Агасфера он вызвал в Россию из прошлого, не хотят покоряться его авторской воле и совершают непредсказуемые поступки, подобные лихому прыжку Мартина Лютера через восьмиконечную звезду Соломона.

Именно в описанном выше ключе размышлял Станислав Гагарин, когда черная в о л г а, ведомая молодым китайцем, вывернула на Можайское шоссе и помчалась, пронизывая с п а л ь н ы е кварталы Одинцова, в сторону Москвы.

В районе Баковки, станции Белорусской железной дороги, где размещалась фабрика резиновых изделий, известных в с е с о ю з н о, сочинитель подумал, что невежливо так долго молчать, как бы игнорируя за ради писательских размышлений тактичного и почтенного учителя Куна, и Станислав Гагарин, наклонившись по диагонали к водителю, спросил:

— Протрубили сбор в Астраханском? Есть серьезные новости, дружище Кун-фу?