Вечный зов

Когда встал вопрос о работе Кружилина секретарем парторганизации колхоза, Иван, помолчав, взвесив за эти короткие мгновения все – положение его, Поликарпа Кружилина, и свое, всю сложившуюся ситуацию, спросил лишь:

– А тебе, Поликарп, не шибко это будет... неловко? Ты прости, что я это спрашиваю. Сам понимаешь...

– Не шибко, Иван Силантьевич, – проговорил невесело Кружилин. Что говорить, не легко ему было тогда ответить на такой вопрос. – Люди должны до конца людям служить.

– Добре. Тогда давай помогать друг дружке...

Так сказал тогда Иван Савельев, и ничего больше не добавил, и никогда после не возвращался к этой теме. Прошло немного времени – и Поликарп будто век работал в михайловском колхозе, рядом с Иваном. Они понимали друг друга с полуслова, несли вместе нелегкую ношу, которая называется колхоз, и, «помогая друг дружке», защищая, если надо, один другого, сделали его передовым в районе, к не очень большому, кажется, удовольствию Полипова.

И вот сейчас председателю передового колхоза в районе Ивану Савельеву особенно требовалась его, Кружилина, помощь, требовалась защита. И защищать его надо было сейчас не от Полипова даже, а, увы, от редактора районной газеты Василия Кружилина, собственного сына...

• • •

Редактором районной газеты Василий Кружилин стал около года назад. Случилось это совершенно неожиданно. Он работал и работал литературным сотрудником, правил письма читателей, ездил по колхозам и совхозам, писал корреспонденции и очерки о сельских людях, работа ему нравилась, и он ни о чем другом не помышлял. И вдруг его пригласили неожиданно в обком партии.

– Редактор вашей газеты нынче, как вы знаете, поступает в Высшую партийную школу. Полипов, секретарь Шантарского райкома партии, рекомендует на должность редактора газеты вас. Как вы на это сами смотрите, Василий Поликарпович?

– Я?! – удивился Василий. – Да разве я смогу?

– А чего же... Ваши материалы в газете мы читали, знаем. На первых порах Петр Петрович Полипов обещал лично помочь. А он человек слова и дела... Подумайте, посоветуйтесь с отцом. Как он там, старичок, трудится?

Василия неприятно резануло это слово «старичок».

– Ничего, работает...

Отец, когда Василий с ним посоветовался, сказал:

– Дело хорошее. И ответственное. И если эту ответственность не просто чувствовать, а осознавать умом, то что ж...

Буквально через неделю после его утверждения в этой новой должности в редакцию позвонил Полипов и сказал:

– Зайди-ка. Мы тут структуру посевных площадей на будущий год рассматриваем. Есть материал про одного закоснелого приверженца чистых паров. Сам напишешь. Лично.

По всей стране шла кампания за увеличение посевных площадей, и с этой целью предлагалось до минимума сокращать повсюду чистые пары, земля под которыми, естественно, целый год пустовала.

У Полипова сидели несколько работников райисполкома, которых Василий хорошо знал, а также бывший директор Шантарского маслозавода Малыгин, работающий теперь директором совхоза «Первомайский», и председатель колхоза «Красный партизан» Иван Силантьевич Савельев. Малыгин в тщательно отглаженном, как и у секретаря райкома, синем костюме, в отличных летних туфлях. Савельев в старенькой, побелевшей на плечах гимнастерке, подпоясанной ремнем, в растоптанных валенках.

– Значит, с тобой, Малыгин, договорились? – спрашивал Полипов. – Не подведешь?

– Зачем же... Когда совхоз «Первомайский» подводил райком партии? – даже с обидой проговорил Малыгин.

– Гляди, в сводке чистых паров тебя не показываем, – предупредил секретарь райкома, прохаживаясь по кабинету. – Сводка в область идет. И если обнаружится, что оставишь хоть один гектар...

– Да за кого вы, Петр Петрович, меня принимаете? – снова обиделся Малыгин. – Мы директивы понимаем... Не подведу, сказал.

Василий знал, что этот Малыгин был женат на бывшей жене Полипова, у них росла дочь. Отношения секретаря райкома с Малыгиным были нормальными. Полипов никогда не обижал его, наоборот, всегда ценил и при первом удобном случае отмечал и хвалил. Такая объективность Кружилину нравилась, и он не понимал, почему отец к Полипову относится сдержанно. «В душе-то, видимо, обидно все-таки немного, что попросили уйти на пенсию», – думал он иногда об отце.

– Добро... – Полипов вздохнул, но не с облегчением, а, наоборот, тяжело и устало. Прошел к своему столу и сел. – Ну, а ты, Савельев?

– Чего я? – помедлив, мрачно переспросил тот.

– Сколько «Красному партизану» гектаров под парами запланировать? – терпеливо спросил Полипов. Видно было, что спрашивает он об этом уже не в первый раз.

– Мы давно запланировали – тысячу четыреста.

– В прошлом году было тысяча двести, – напомнил секретарь, постукивая карандашом.

– Надо же расти...

Полипов бросил карандаш, резко встал, уперся кулаками в настольное стекло, точно хотел раздавить его. В глазах его метнулись молнии. Но Савельев спокойно проговорил, опережая секретаря:

– Право планировать предоставлено теперь нам самим. Вот мы и запланировали.